сделал. Достал телефон, отошел в сторону и что-то начал говорить вполголоса. У Ланселота был острый натренированный слух, а Санчо не знал, насколько нужно отходить, но рыцарь сделал вид, что ничего не слышит. Из трубки мобильного до него донеслось всего одно слово – «шантрапа».
– Пройдемся, – сказал рыцарь.
– Что-то тяжеловато, – протянул Санчо. – Съел много. Фастфуд вообще – дрянь.
– Тем более. Надо худеть. Впрочем, это я тебе обещаю, – безжалостно сказал Ланселот. – Но на тебя не столько еда давит.
– А что?
– На душе скверно, да?
– Стресс выходит, – блеснул эрудицией оруженосец.
– Это бремя меча. Так оно называется. Меч нам много дает и еще больше отбирает. Мы все чувствуем тяжесть Экскалибура. Только она не физическая, а моральная. Ты же знаешь эту историю про Экскалибур, когда король Артур вытащил его из камня? Вот это все вместе мы и носим с собой: и меч, и камень на душе. Так что есть можешь даже больше, калории все равно сжигаться будут сильнее…
Причина, узнал Санчо, проста, но сделать с ней ничего нельзя. Экскалибур был проявлением магии, пусть даже в виде своего отражения. Если человек долго будет находиться вблизи источника радиации, у него начнется лучевая болезнь. Рыцарь был смертным, который находился постоянно в контакте с магическим артефактом, чуждым нашему миру. Но контактировало с ним не столько тело, сколько сознание.
Психика не выдерживала долго. Затяжные депрессии были еще цветочками. Приходили страхи, мании и другие неприятные вещи. Вот почему ни один из первых рыцарей Ордена, кроме Артура, не дожил до наших дней. В истории они оставались непобежденными рыцарями Круглого Стола. Что происходило с ними на самом деле, хроники и поэмы умалчивали. Кроме одной правдивой истории о бывшем рыцаре, известном как Дон Кихот Ламанчский.
В этом месте Санчо даже остановился. Он во многое готов был поверить, в конце концов он видел сегодня драку на мечах, внезапное исчезновение четверых людей и своими руками держал возникший из ниоткуда меч. Но поверить в Дон Кихота…
– Сервантес описал его приключения уже после того, как Дон Кихот лишился Экскалибура, – сказал Ланселот. – Собственно, до этого он не был Дон Кихотом. В Ордене его звали сэр Бедивер. Но его дух не выдержал тяжести меча. Возникла навязчивая идея раскрыться и идти спасать людей. Только Сервантес думал, что он просто начитался рыцарских романов.
– А почему он потерял Экскалибур?
– Это же разумный меч. Он видимо, чувствует, когда ты в своем уме, а когда уже нет. И тогда ему с тобой уже не по пути. Меч перестает приходить и ищет себе другого рыцаря. Пока и новый не сломается. Почти все ломаются…
– Одиннадцать из двенадцати?
Ланселот понял, что умение задавать каверзные вопросы было одним из немногих готовых навыков Санчо.
– Могли и все двенадцать…
Санчо остановился второй раз.
– Ничего! – Ланселот сказал это так, что Санчо отпрянул. – Я сегодня хотел сдаться. Только не вышло ничего. – Рыцарь опять выдал свою кривую улыбку, однако на этот раз кривизне его гримасы позавидовал бы сам Джим Кэрри.
– А почему ты решил сдаться?
– Потому! Я тебе только что рассказывал. Ты лучше спроси, почему не сдался?
Санчо последовал совету.
– Мне не дали, – ответил рыцарь на собственный вопрос.
– Это те, с которыми ты подрался?
– Нет, это были как раз мои коллеги. Те, кто уже. Они были после.
– Почему они напали? – Санчо вспомнил эпизод боя и оставил за бортом неудачную капитуляцию Ланселота, потому что не мог поддерживать две темы сразу или думать о двух вещах одновременно.
– Это я напал, – обескуражил рыцарь. – Но я просто опередил. Хотели отобрать мой меч. Есть такой обычай, если выиграть поединок, то можно оставить себе оружие и доспехи побежденного. Но вот зачем им мой меч – другой вопрос. Чужая грань Экскалибура твоей не станет никогда. Прямо-таки стихи получились…
Он замолк. Санчо не стал больше докучать расспросами.
Через некоторое время рыцарь свернул в подворотню, провел Санчо какими-то закоулками, а дальше они снова оказались на одноэтажной улице с деревянными домами, сродни той, на какой и встретились. Опять звезды были едва ли не самым ярким освещением. Кукушкину сделалось не по себе, он старался держаться поближе к Ланселоту. Потом они и вовсе спустились в какой-то овраг. Здесь, на дне, по склонам тоже стояли чьи-то жилища.
Наконец рыцарь свернул к двери в заборе. Открывая, он впервые за все время своего молчания посмотрел на Санчо:
– Заходи, гостем будешь…
Если во дворе можно было разглядеть хотя бы очертания предметов – сарай, поленница, а там какая-то плаха с топором, или, может, колуном, – то в доме Санчо постоянно обо что-нибудь спотыкался. Вот порог, а вот угол, а вот…
– Подожди, сейчас будет свет, – раздался из тьмы голос Ланселота.
Вспыхнул огонек, дрожа и колеблясь. Потом еще и еще. «Зачем он столько спичек жжет?» – подумал Санчо и тут же понял, что спичка на самом деле у рыцаря всего одна.
Ланселот зажигал свечи.
В их неровном свете казалось, что комната немного ходит ходуном. Санчо даже на всякий случай ухватился за дверной косяк. Конечно, он это сделал от удивления.
– У меня еще керосинка есть, – поведал Ланселот. – Включить?
– Нет, – ответил Санчо. – Обойдемся.
– Можешь раздеться, – Ланселот бросил куртку на вешалку. – Я сегодня топил.
В доме, и правда, было тепло. Кукушкин старательно вытер подошвы о тряпку у двери, разулся и тоже стянул куртку. За всеми этими манипуляциями он не переставал рассматривать комнату.
– Хотя мы только что были в известном заведении, – сказал Ланселот, – чаю сообразить не мешало бы. А?
– Можно, – ответил Кукушкин.
– Сейчас, только включу примус…
– Примус?!
– Шучу, – улыбка рыцаря плавала над свечами, и сейчас он чем-то походил на Чеширского кота. – Газовая плита у меня есть.
Но Ланселот шутил недаром. В единственной комнате его дома Санчо не заметил ни одного электроприбора. Посередине стоял круглый стол под клетчатой скатертью, в центре его горели три свечи в старинном подсвечнике. Мебель вообще вся была антикварная. Санчо не увидел ни телевизора, ни даже люстры, – один только крюк в потолке, – зато рассмотрел на комоде патефон и стопку пластинок. Глаза отыскали и керосиновую лампу, и даже не одну.
Во все это не вписывались только древний катушечный магнитофон и книги. Санчо даже ухмыльнулся. Он подошел к шкафу поближе, хотя книги стопками поднимались и рядом со шкафом, виднелись и под ним, и на комоде. Более того, практически все стены занимали полки. Книжные корешки от пола до потолка заменяли обои.
На нижних полках, на почетных местах размещались букинистические издания. Санчо даже разглядел два тома «Дон Кихота» на иностранном языке. Надпись он разобрал, но и только. Испанский, наверное. Что за издание, сказать было трудно, хотя от него так и веяло аурой старины и ценности.
Зато все остальное… Разноцветные глянцевые корешки фэнтези. Словно Ланселот ограбил книжный магазин. Или приторговывал с лотка, а поскольку склада, чтобы держать товар, не имел, то приспособил для
