довольно плотно, и заряды крупной дроби часто настигали цель.
Но главопасти обладали зачатками ума. Они мгновенно рассыпались и выиграли преимущество. Крылатые бестии были намного подвижнее даже «стрекоз», не говоря уже о других. Они атаковали сверху, снизу, с боков, и, не задумываясь, бросались под машущие крылья, погибая сами и сбивая машины.
Подстреленные твари гроздьями сыпались вниз, и ковер пышной тропической зелени поглощал их, но все чаще и чаще туда же уходили, крутясь в воздухе, мелкие летательные аппараты.
А затем Артур выслал и подкрепление.
Из невидимых ходов, которые наверняка сами открылись в стенах замка и тут же снова закрылись, вылетели еще несколько роев. Почему-то издали они уже не показались Санчо похожими на стаи летучих мышей. Именно на рои насекомых.
Прошли томительные минуты, и стало ясно, с кем еще атакующие имеют дело. Подвид огромных муравьев-солдат Авалона, чуть менее крупные, чем те, на которых насмотрелся Санчо. Зато с крыльями.
Стрекот этих прозрачных крыльев походил на гул эскадрильи какого-нибудь знаменитого Красного Барона, хотя все муравьи неизменно были черными.
Еще отчаяннее затрещали ружья и застрочили пулеметы. Санчо в начале пути заметил, что у нападавших, конечно, не современное авиационное вооружение и даже не «максимы» зари прошлого века. Летательные машины были оснащены примитивными митральезами о нескольких стволах, и чтобы привести их в действие, пулеметчик вращал рукоять, будто крутил шарманку. Зато маги, принятые на службу Мэтра, заговорили пули и дробь. Теперь даже самый маленький свинцовый комочек как магнитом притягивался к любому волшебному предмету, в который его выпустили. И попадал точнее, чем справились бы с этим земные управляемые ракеты, о которых говорят «выстрелил – и забыл».
Но расчет был не только на пули. С летающих кораблей покрупнее били направленные струи огня. Рвались запущенные метательными машинами снаряды, распылявшие облачка таинственного вещества, что моментально замораживало все вокруг в радиусе десятка локтей. Покрытые инеем муравьи сыпались градом, разбиваясь на мелкие льдинки, если сталкивались друг с другом. С ними смешивались опаленные зажигательной смесью сородичи и крылатые главопасти.
Однако защитники Авалона не сдавались.
Камелот изрыгал их рой за роем, стаю за стаей. Как будто в его темных подвалах ждали своего часа тысячи муравьиных яиц, и сейчас оттуда разом вылупилось и мгновенно подросло все смертоносное потомство.
Слаженными группами, точно обладали разумом и прошли подготовку, муравьи атаковали драконов и прочих летающих ящеров, норовя добраться и до всадников. Драконы ревели, били хвостами и метали огонь, всадники стреляли из всего подряд и сбивали муравьев, уже вцепившихся в шкуры их животных, мечами и саблями. Ошалевшие ящеры принимались метаться, сбрасывали седоков, крутясь в воздухе, а кое-кто даже угодил под очередь из митральез, и джунгли приняли уже мертвое тело с перебитыми крыльями.
Санчо увидел, как одного сброшенного драконьего всадника на лету проглотила главопасть. Это был неплохой знак: он помнил, что пасти не убивают, это нечто вроде живых порталов в неприветливую Ледяную Бездну. Там опасно и несладко, но можно протянуть какое-то время, пока не подоспеет спасение.
Оруженосец Ланселота знал, что Артур, как и его учитель, не любил крови.
А потом дирижабль вошел в гущу боя.
Застрочили митральезы в башнях наверху и по бокам бронированной оболочки. Ланселот оттащил Санчо от борта, и их место немедленно заняли стрелки с ружьями и арбалетами. Болты здешних арбалетов тоже снабжались взрывными оголовками, и один точный выстрел наверняка сбивал агрессивное насекомое или главопасть.
Но муравьи брали числом. Прорвавшись над головами стрелков, они пошли на абордаж. Их жвалы и когти на передних лапах были ничуть не менее острыми, чем у бескрылых собратьев. Но имелось в запасе и кое-что еще. Санчо увидел, как закрыл руками лицо и повалился на палубу, крича, один из воинов – муравей выплюнул ему в глаза струйку жидкости. Другой выплюнул такую же в Ланселота. Рыцарь увернулся. Жидкость попала на деревянный настил, и темное пятно немедленно задымилось.
– Дальше от них! – крикнул Ланселот оруженосцу, а сам устремился вперед, вызвав Экскалибур.
Летучий муравей сразу же лишился головы. Она подкатилась к ногам Санчо, все еще щелкая жвалами, и тот отфутболил ее за борт, надеясь, что какая-нибудь главопасть заодно подавится.
Экипаж цеппелина рубился с насекомыми, уворачиваясь от их едких плевков. Муравьи лезли по оболочке. Капитан-бородач истошно орал на неизвестном Санчо языке. Команда взбиралась по вантам, чтобы сбивать муравьев – своей жидкостью те проедали дыры в тех местах, где щитки обшивки сходились друг с другом, а это грозило…
Ухнул взрыв.
Санчо упал ничком на палубу. Казалось, сердце выскочило через рот и запрыгало где-то впереди, норовя укатиться прочь.
Неподалеку огненной каплей летел к земле другой бронированный дирижабль. Муравьи атаковали его раньше и, очевидно, добились своего, не только продырявив оболочку, но и воспламенив наполнявший ее газ.
Капитан закричал вдвое яростнее. Стрельба оглушала, митральезы работали, не переставая.
Санчо поднялся на ноги – и увидел, как на борт прямо перед ним опустился муравей. Руки все сделали сами: выдернули шпагу из ножен и единым взмахом рассекли насекомое пополам, задев трепещущие крылья. Санчо, оказавшийся как будто сторонним наблюдателем, выдохнул.
К дирижаблю подлетело три «стрекозы». Опасно приблизившись к оболочке и ежесекундно рискуя, они сбивали оттуда муравьев кончиками собственных жестких крыльев. Санчо увидел, как навстречу одной машине рванулась главопасть – и вдруг проглотила ее целиком, многократно раздвинувшись, словно голова анаконды, затягивающая в свое чрево целую тушу барана. В следующий миг главопасть срезала пулеметная очередь из боковой башни дирижабля.
Мимо гондолы падал вниз стрелок из расчета верхней башни. Однако, не пролетев и половины расстояния до верхушек леса, он выпустил из мешка за спиной полупрозрачные крылья, похожие на те, что держали в воздухе «стрекоз». Крылья заработали, и летун устремился ввысь. В руках его появились два меча, сразу же пущенные в дело против очередной главопасти. Джунглям достались ее останки.
Лобовое столкновение с посланниками Авалона эскадрилья проигрывала. Однако слово заклятия еще не сказали маги. Санчо не знал, на каком они из воздушных кораблей, но это было и не важно.
Перед авангардом крылатого войска возникло марево, и раскаленная волна понеслась к замку. Насекомые и главопасти на ее пути словно взрывались изнутри, вспыхивали и моментально развеивались пеплом.
Непонятно было одно: почему войсковые маги не привели свое заклятие в действие раньше. Хотя кто их разберет, мало ли что им нужно было для его воплощения. Может, время, а может, порыв отчаяния сотен людей и нелюдей.
Волна спалила все полчища тварей, что летели от замка. Сам Камелот остался невредим, возможно, его защищало какое-то поле. Воины Мэтра с удвоенным энтузиазмом взялись уничтожать тех бестий, что уже сражались в гуще армады.
Замок Артура был уже от силы в полутора километрах от передовых кораблей. Хотя Санчо помнил, здесь меряли в лигах.
Экипаж цеппелина с Ланселотом во главе сумел зачистить от муравьев палубу, а две уцелевшие «стрекозы», пришедшие на подмогу, – обшивку. Капитан гортанно отдал непонятный Санчо приказ.
Под гондолой что-то заскрежетало. Санчо уже выяснил, что палуба тут не одна и есть еще трюмы. Из-под дна гондолы вдруг вылетело нечто блестящее, похожее на маленький крылатый кораблик, и, бесшумно вспарывая воздух, направилось к замку. Правда, унести на себе такой кораблик мог разве что самого крошечного песчаного гнома.
К Санчо подошел Ланселот. Другой бы на его месте вытирал лезвие меча, но грань Экскалибура не нуждалась в уходе. На панцире Ланселота растеклась пара нехороших пятен, словно туда попало кислотой,
