Кембриджский затворник

своих женщин. Одна за одной эти женщины будут выходить из тени и предлагать ему свой танец. Просто, эффектно, без суеты. По крайней мере, Фрэн надеялась, что будет именно так.
Но самое важное, Рози обещала, что сразу же после бала она возьмется за ум и начнет жить в настоящем времени, а не в горьком прошлом или в безысходном будущем. И с бутылочкой распрощается.

– Здравствуй, Фрэн, – послышался сзади глубокий бархатный голос.

Сэм!!! Она обернулась, едва не вскрикнув от радости.
Прошло около месяца после их последней встречи. Сэм пригласил ее по–старомодному, на чай, в добрый старый солидный лондонский отель… И как-то так получилось, что они просидели там больше, чем думали.
Прекрасное противоядие от январской меланхолии – все эти вкусненькие печеньица, пирожные, от которых, казалось, растолстеешь прямо здесь, за столом. Фрэн наслаждалась этим чудесным предвечерним часом, хотя п чувствовала себя немного виноватой…
А после той сказочной встречи они разговаривали только по телефону – примерно раз в неделю, часто подолгу. Ох уж эта его непринужденная манера говорить! Как будто они старинные друзья, а не коллеги по временной работе.

– Сэм! – Фрэн снизу вверх посмотрела ему в глаза. Нет сил себя обманывать – она действительно рада его видеть. Не к месту сейчас это чувство. Она ведь собиралась возненавидеть его. И зачем он еще в джинсы вырядился? Не просто в какие-нибудь старые джинсы, а в настоящую джинсовку, в обтяжечку. Его ноги… Глаз не оторвать! Фрэн Фишер! – мысленно одернула она себя. О чем ты думаешь?! – Вы еще не одеты, Сэм? – произнесла она вслух.

Улыбка так и играла на кончиках его губ. Он тоже рад ее видеть – это было заметно, он весь светился. Но тогда… тогда вес се планы срываются. Сэм ведь привык, что женщины буквально осаждают его, и теперь, когда нашлась одна–сдинственная, кто не пылает к нему страстью, он наверняка испытывает облегчение.

Сэм посмотрел на свои джинсы, простую рубашку.

– В самом деле, выгляжу я слегка потертым, – согласился он, улыбаясь ленивой улыбкой. – Но не сказать, что совсем уж неприлично, а?

Фрэн уловила кокетливый оттенок в его голосе. 'Хорошо! – подумала она. – Напомни мне, для чего я здесь. Давай, давай, покажи мне свое очарование, чтобы я привыкла, чтобы не терялась от каждого твоего взгляда'.

– Я имею в виду, – произнесла Фрэн твердым голосом, – что вы одеты не по–вечернему. А время идет, между прочим. – Она выразительно посмотрела на часы.

– Ерунда! У нас уйма времени впереди.

– Если точнее, три часа. И очень много дел.

– Ну, если уж вы заговорили о внешнем виде… –он окинул взглядом ярко– красное платье, – а вы… не слишком ли вы, как бы это сказать, парадно одеты для последней проверки перед боем?

Может, и да, но у нее серьезные причины. Сэм любезно предложил ей свой дом в качестве места, где можно принять ванну, переодеться, подкраситься перед началом торжества, и ей очень не хотелось бы столкнуться с ним нос к носу, выходя полуголой из ванной комнаты.

Красное платье, которое она взяла напрокат, было из мягкого бархата, с тугим лифом. От пояса ткань расширялась в широкую юбку, которая красивыми сборками доходила почти до пола и величественно–интригующе колыхалась при ходьбе. Плечи были открыты; чудесная нежная кожа украшена золотыми блестками. В магазине проката Фрэн убедили надеть бюстгальтер без бретелек, отчего груди поднялись и соблазнительно сошлись вместе и она выглядела сейчас как рожок с аппетитным мороженым, которое так и хочется лизнуть. Женщина в прокате сказала, что будет хорошо. Сейчас по взглядам окружающих Фрэн видела, что действительно хороша и производит впечатление.

– Вам что же, не нравится? – спросила она Сэма безразличным тоном.

В ответ он только сдержанно хохотнул: его забавляло, как женщины напрашиваются на комплименты.

– Я не это имел в виду, – сказал он вслух. – Вы привлекательны, и для вас это не тайна. Если уж вы действительно хотите знать мое мнение, то вы похожи на героиню фильма, где в конце герой–любовник разрывает от неудержимой страсти платье пополам, и это очень красиво, и вес в восторге, и некоторые дамы даже плачут. Действительно, очень похоже, особенно если б вы распустили волосы. – Он вопросительно посмотрел на Фрэн: – Так вы их распутите?

– Поскольку я не хочу выглядеть как героиня сентиментального фильма, то нет, не распущу!

– Жаль, – негромко проговорил Сэм. Видно было, как пульсирует жилка на его виске. Он уже знал, какой вопрос задаст ей сейчас, и живо представил себе се замешательство. – А чем конкретно, если не секрет, вы хотели бы занять свое время, начиная с этого момента и до начала шоу?

Что-то такое было в его глазах… Волнующее, влекущее. Соски Фрэн напряглись.

– Ну, знаете…

– Нет, не знаю, – быстро парировал Сэм. – Расскажите.

Она задыхалась от волнения.

– Ну… последние приготовления.

Глаза его скользили по тугим выпуклостям бюстгальтера.

– А вам не будет… жарко?

Фрэн ощущала, как тело ее реагирует на чувственность его голоса. Она вспомнила, что точно так же было с Шолто в последний раз. Она так же поддалась на его ленивую полуулыбку и морс сексуального обаяния. И к чему все это привело?

Она взглянула на Сэма тем особым строгим взглядом, каким смотрит учительница на расшалившегося ученика.

– Нет. Температура в шатрах поддерживается на заданном уровне. Термостат контролирует. Сейчас там тепло, но, когда народ соберется, температура понизится, чтобы не было жарко. Так что… – она помедлила, подбирая слова, – так что ни один из ваших гостей не перегреется.

– Я не это имел в виду.

Фрэн по опыту знала, что иногда безопаснее строить из себя дурочку.

– Извините, – она коротко, профессионально улыбнулась ему, – а что конкретно вы имели в виду?

– Не имеет значения. – Сэм подумал, что Фрэн так умеет уколоть словами, что ощущаешь почти физическую боль. – Все так, как и должно быть.

Было что-то неотразимо эротическое в резком контрасте между бледной золотистой кожей и ярким, бьющим в глаза красным цветом ее платья.