– Но почему? Тебя даже не было там. Деррик позволил тебе уехать. Несправедливо винить тебя в его смерти. Ты уверена, что не ошибаешься?
– Совершенно уверена, хотя мы никогда откровенно не говорили об этом.
– Возможно, тебе нужно поговорить с ним начистоту.
Кайя прерывисто вздохнула.
– Ты права, но, когда Натали будет на ранчо, мне едва ли удастся сделать это. Нам следовало поговорить раньше. Ты же знаешь, как она чувствует, если что-то не так.
Мария кивнула.
– Можно подумать, что у девочки встроенный радар. Но ты не допускаешь мысли, что она заметит ваши напряженные отношения?
– Возможно. Значит, придется поговорить с ним до нашего приезда.
Мария ободряюще сжала ее руку.
– Если жизнь на ранчо тебе не понравится, ты всегда можешь устроиться у нас.
– Об этом не может быть речи. – Кайя печально покачала головой, вспоминая, как Джошуа отозвался о Мэнни.
– Почему?
– Детектив, которого нанял Джошуа, видел, как я принесла вам продукты. Джошуа рассердился и назвал Мэнни молодым жеребцом.
– Жеребцом? – рассмеялась Мария. – Видно, ему не понравилось, что у тебя может быть мужчина. Надо сказать Мэнни, кем его воспринимают окружающие. Хотя, нет, пожалуй, тогда с ним будет невозможно жить.
– Как бы там ни было, квартиру я оставлю за собой. Так мне будет спокойнее.
– Понимаю. Если тебе придется возвратиться до сентября, я возьму Натали к себе.
– Спасибо.
– Далеко еще, мамочка?
– Нет. Мы уже подъезжаем.
– Можно мне сесть? – спросила Натали с заднего сиденья.
– Как только подъедем к границе ранчо, – сказала Кайя. – Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно. Не могу дождаться, когда увижу лошадок и коров. Джошуа обещал научить меня ездить верхом и…
– Не все сразу, дорогая. Ты не забыла, что сказал доктор Райгер?
Натали приуныла, и Кайя мягко добавила:
– Но он и не говорил, что ты должна лежать в постели весь день. Ты сможешь делать все, что хочешь, но постепенно. К концу лета ты будешь совсем здорова, – с надеждой сказала Кайя.
– Смотри, мамочка! Ковбои! И они машут нам! – Со смущенной улыбкой Натали помахала в ответ.
Сказал ли Джошуа своим работникам, что на ранчо приезжают гости? Наверное, Клэнси сообщил им. Знают ли они, кто такая Натали?
Когда Кайя забирала дочь из больницы, ей вручили квитанцию с надписью: «Оплачено полностью». Тяжелая ноша свалилась с ее плеч. Но сейчас у нее сжалось сердце. Не взвалила ли она на себя другую ношу? Нет, не может быть. Джошуа прав: она преждевременно сгущает краски.
Джошуа вышел, чтобы встретить их. Джинсы, облегавшие длинные ноги, и ковбойские сапоги подчеркивали его сексуальность. Она не должна замечать все эти нюансы, если хочет сохранить способность здраво мыслить, напомнила себе Кайя.
Хозяин ранчо тем временем подвернул рукава голубой клетчатой рубашки, и она увидела мускулистые руки, покрытые светлыми волосами.
Джошуа – мужчина в расцвете сил. Сексуальный. Соблазнительный. Опасный. У нее пересохло во рту; ладони увлажнились. Плохое начало, со страхом подумала Кайя.
– Хорошо доехали?
Джошуа задал вопрос таким тоном, словно это действительно волновало его. Но если бы все было так, он сам бы привез их. Сейчас он просто проявляет вежливость ради Натали. Чувствуя, что дочь наблюдает за ней, Кайя заставила себя улыбнуться.
– Прекрасно. – Искоса взглянув на Джошуа, она добавила: – Я думала, ты сам приедешь за нами.
– Через тридцать минут я бы отправился в город и организовал бы вам эскорт, – насмешливо откликнулся Джошуа. Повернувшись к Натали, он спросил: – Как ты?
– Хорошо. Я спала почти всю дорогу, так что выспалась, – радостно сообщила Натали, бросив взгляд на мать.
– Это значит, что она что не хочет спать днем, – пояснила Кайя. Ласково посмотрев на дочь, она сказала: – Я думаю, сегодня ты можешь пропустить дневной сон.
Натали заулыбалась.
– Можно посмотреть на лошадок? – спросила она Джошуа, глядя на него загоревшимися глазами.
– Немного погодя. Клэнси испек печенье специально для тебя. Он обидится, если мы его не попробуем.
Натали кивнула. Джошуа взял два больших чемодана, Кайя – сумку.
На мгновение она остановилась на пороге, вспоминая, как впервые после свадьбы приехала на ранчо. Тогда она не поднималась по ступенькам, а воспарила на крыльях любви, блаженства и наивного ожидания вечного счастья. Жаль, что романтические мечты потеряны навсегда.
Клэнси топтался в дверях кухни.
– Испек тебе печенье, – сообщил он Натали, не отводя от нее глаз.
Принюхиваясь к соблазнительному запаху, она с надеждой спросила:
– Шоколадное?
– А другое разве бывает? – удивился Клэнси. Когда они сели за стол, Джошуа, не отрываясь, смотрел на Натали.
– Какие продукты доктор велел тебе есть? – спросил Клэнси.
Натали наморщила нос.
– Все, где есть железо. Печень. Фу!
– Ну, я уверен, что тебе не придется часто кушать печень, – утешил он девочку. – Я помню, как твой папа любил есть говядину, когда болел, – добавил он.
– Ты знал папу? – с благоговением спросила Натали.
– Конечно. Всю его жизнь.
– Ты расскажешь мне о нем?
Клэнси посмотрел на Кайю. Когда она слегка кивнула, Клэнси сказал:
– У нас все лето впереди, чтобы говорить о твоем папе.
Натали улыбнулась Клэнси. Кайя заметила, что в глазах старого ковбоя появился подозрительный блеск, словно слезы счастья затуманили его взор.
Когда Натали, извинившись, вышла в туалет, за столом воцарилось молчание.
– Если надеть на эту девочку белокурый парик, она сойдет за сестру-близнеца Деррика, каким он был в этом возрасте. Поразительно! – наконец воскликнул Клэнси.
– Правда? – удивилась Кайя. Джошуа кивнул.
– Когда я увидел ее в больнице, мне не нужно было спрашивать, кем она нам приходится.
– Странно, что я не замечала сходства. – Кайя нахмурилась.
Появление Натали помешало продолжению разговора.
Джошуа отнес их вещи наверх. Натали громко восхищалась комнатой, примыкавшей к спальне Кайи. Ей не терпелось посмотреть лошадей, и Клэнси с удовольствием увел ее во двор.
Джошуа сел на кровать. Кайя складывала вещи Натали в комод. На ней были шорты и зеленая футболка, подчеркивающая изумрудный цвет глаз. Наткнувшись взглядом на длинные стройные ноги Кайи, Джошуа несколько раз проглотил набежавшую слюну.
Обретя голос, он сказал:
– Я не был уверен, что ты приедешь.
– Я тоже, но ты не оставил мне выбора.
