учат.
— Ты высокомерная скотина! — с яростью сказала она и отвернулась. Некоторое время она молча смотрела на удаляющийся берег, пытаясь сдержать слезы, потом повернулась к Кейну. — Немедленно разверни эту штуковину! — решительно заявила Шеннон.
Он проигнорировал ее слова.
— Разверни яхту! — повторила она свой приказ.
— Извини, Шеннон, но я не могу этого сделать, потому что и так уже выбился из расписания. У меня нет помощника, а так как ты сказала, что ничем особо не занята, я подумал, что ты вполне можешь составить мне компанию.
— Это называется похищением! И ты еще имеешь наглость просить меня о помощи? Никогда! — взвизгнула она.
— Ты же говорила, что тебе нравятся яхты.
Разве? Она не помнила.
— И я знаю, что ты иногда помогала отцу.
Да, когда-то давно. Однажды Кейн плавал с
ними на яхте. Шеннон очень неловко чувствовала себя в их компании.
— Ты похищаешь меня, чтобы отвезти к нему? — Ею овладел страх, к которому примешивалась ярость, поскольку он обманом завлек ее на яхту. — Если ты сейчас же не повернешь к берегу, я доберусь вплавь!
— Не будь смешной!
— Смешной? Тогда смотри! — Она отступила назад, не подозревая, что Кейн сбросил скорость. Яхта резко дернулась, и Шеннон больно ударилась о поручни.
— Не будь глупой! — раздраженно сказал Кейн и схватил ее за руку, когда она снова рванулась к борту. Он был слишком силен и быстр, чтобы Шеннон смогла опередить его. Она вскрикнула от обиды и сдалась — его рука, словно железный обруч, сдавила ее кисть.
— Отпусти меня! — кричала Шеннон, пытаясь высвободить руку, другой рукой она колотила его по груди. — Пусти!
— Ради бога, Шеннон! Успокойся! Неужели ты думаешь, что я взял бы тебя с собой, если бы у меня был выбор? Я уже пропустил из-за тебя встречу, которая была назначена на сегодняшний вечер. Ты мирно спала, и я не хотел тебя тревожить. У тебя здоровенный синяк на лбу, и ты выглядишь так плохо, что я не оставил бы тебя одну в Барселоне, даже если бы его и не было.
У нее закружилась голова, но не от слабости, а от близости Кейна. Шеннон изо всех сил оттолкнула его.
— Ах, значит, ты похищаешь меня ради моего же блага?
— Надеюсь, что так.
Солнце светило ей в глаза, заставляя прищуриться, когда она, подняв голову, с вызовом посмотрела на Кейна.
— Что это значит?
— Думаю, при должном уходе ты выздоровеешь через пару дней. И я надеюсь, что за это время смогу убедить тебя вернуться домой. В конце концов, рано или поздно ты должна будешь свыкнуться с мыслью, что...
— С какой мыслью? — настороженно прервала она его.
— Твой отец не становится моложе. И скоро тебе придется взять на себя руководство компанией.
Злость на Кейна уступила место беспокойству. Что-то не так с ее отцом? Она нахмурилась. Лихорадочные пятна румянца выступили на щеках.
— Ты встречался с папой? С ним все в порядке? — с дрожью в голосе спросила Шеннон.
— Что я слышу, Шеннон? Тебе все же небезразличен отец?
— А ты как думаешь? — огрызнулась она в ответ на его скептическое замечание. Возможно, Ранульф Бувье не идеал, но, как бы то ни было, он — ее отец.
— Я думаю, что тебе пора покончить со всеми твоими вечеринками, мнимыми друзьями, бесконечными бойфрендами и взяться наконец за ум. И поразмыслить о том, что ты нужна своему отцу. О том, что, может быть, он в чем-то прав. Перестать восставать против каждого его слова и прекратить бесполезные истерики и скандалы.
Бесполезные истерики и скандалы? Значит, вот что он о ней думал?
— Почему я должна ему подчиняться, Кейн? — зло спросила Шеннон. — Я во многом не согласна с ним. И не могу и не умею лицемерить. Я лишь отстаиваю свои убеждения. И я, кстати, не говорю о том, что ты всегда препирался с папой, а потом громко хлопнул дверью, ушел из компании и сильно подвел его.
Кейн нахмурился. Наверное, он не любит, когда ему об этом напоминают, подумала она. А помнит ли он тот день, когда они так некрасиво расстались после скандала с Джейсоном?
— Если кто и подвел его, оставил одного, так это его любимая, но очень уж своенравная дочь. Причем после того, как втоптала имя Бувье в грязь.
— Это неправда! — защищалась Шеннон. Она ни в чем не виновата. Пресса сделала ее козлом отпущения. Семья Джейсона была более влиятельной и постаралась, чтобы Шеннон одна ответила за то, чего на самом деле не совершала. Но самое ужасное — ее родной отец был слишком занят и безразличен к ней. Он не хотел замечать, что происходит с его единственным ребенком. — Я ушла лишь потому, что он отказывался признать мое право на собственное мнение. Впрочем, как и ты.
— С одной лишь разницей, — сухо сказал он.
— С какой же?
— Не он вырастил меня.
Шеннон, пригнувшись, будто от удара, отвернулась. Невидящим взглядом она смотрела на миниатюрные домики на берегу Испании, темными силуэтами выделявшиеся на фоне заходящего солнца.
Она не могла вернуться к отцу. К его вечным упрекам, к попыткам руководить ею, следить за каждым ее шагом. Она больше не могла выносить сплетни газетчиков. «Вина» Шеннон заключалась в том, что она увлеклась человеком, который, как она думала, был свободен и любил ее. А Джейсон лишь воспользовался ею. Она не виновата, что сын влиятельного политика был в центре внимания прессы, а история о попытке самоубийства его жены и о том, что та в результате этого потеряла ребенка, оказалась на первых полосах всех газет. Возможно, Шеннон стоило рассказать, как все было на самом деле. Но тогда она предпочла, чтобы ее считали роковой соблазнительницей, а не наивной дурочкой. После этого скандала Ранульф ужесточил свой контроль. Она задыхалась от нехватки свободы и через несколько недель после увольнения Кейна отважилась сбежать из дома.
— Мой отец попросил тебя найти меня? — Шеннон повернулась к Кейну, в ее глазах светилось подозрение. — И привезти домой?
Кейн не отвечал и сохранял невозмутимое спокойствие.
—Так вот оно что! — выдохнула она, всплеснув руками от досады. — Ты снова на него работаешь, да, Кейн? И это яхта моего отца, а не твоя? Я так и думала! — Шеннон не смогла сдержать горький смешок, который вырвался при последних ее словах. В него она вложила всю боль от его несправедливого с ней обращения. — Тебя не пугают деньги Бувье, чье имя вываляно мною в грязи? Тебе много заплатили за то, чтобы ты доставил меня домой?
— Ты до сих пор считаешь себя центром вселенной, да, Шеннон? — язвительно спросил он и подошел к штурвалу. — И что деньги решают все?
— А разве нет? — бросила Шеннон ему вслед. Она была уверена, что деньги значат если не все, то очень многое. По крайней мере для мужчин, которые за ней ухаживали, для так называемых друзей. — Сколько он предложил тебе, Кейн?
Он встал за штурвал и увеличил скорость.
— Сколько бы он ни заплатил, я удвою сумму, — с отчаянием заявила она.
— Откуда у тебя деньги? Месячное содержание папочки? — ехидно спросил Кейн, приподняв одну бровь.
