– Я и не думал ничего подобного. Я понравился тебе, ты понравилась мне, все достаточно просто.
– Ты прав, ты мне нравишься, и это ужасно. – В отчаянии она стала крошить хлеб.
– Ну-ка, посмотри мне в глаза, – скомандовал Кил.
Она храбро набрала в легкие воздуху и подчинилась. Под его взглядом она виновато улыбнулась.
– Я все испортила, да?
– Есть немного, – согласился Кил.
Он взял бутылку вина, которую к тому времени успел принести официант, и, не обращая внимания на слабые протесты Жюстины, не спеша налил ее бокал доверху.
– От одного бокала вреда не будет, – произнес он.
Он налил себе вина и поднес бокал к губам.
– Твое здоровье.
У Жюстины перехватило дыхание. Вот уж не думала она, что столь незначительный жест может вывести ее из равновесия. Она подняла свой бокал в ответном приветствии. Потом посмотрела на блюдо, стоящее перед ней, езридя, рыба-меч, украшенная кусочком банана. Она как раз и хотела рыбу, потому что с ней было легче управиться одной рукой, но что-то не припоминала, что заказывала ее. Есть одной рукой в общественном месте было само по себе неловко, а тут еще Кил внимательно наблюдал за ней.
– Не надо, – смущенно произнесла она.
– Что не надо? – не понял он.
– Не смотри на меня. – Она поспешно отвела взгляд и отхлебнула вина, чтобы смочить пересохшее горло. Напряжение между ними возросло настолько, что его, казалось, можно было ощутить материально. Жюстина поставила бокал на стол и стала нарезать рыбу маленькими кусочками, но ни один так и не смогла проглотить.
После долгой паузы Кил мягко спросил:
– Может, тебе это не нравится? Ты эту бедную рыбу вот уже пять минут гоняешь по тарелке.
Его замечание избавило ее от тщетных попыток проглотить пищу. Решительным движением она опрокинула в рот остаток вина и протянула ему пустой бокал, чтобы он наполнил его снова.
Но Кил, внимательно посмотрев на нее, отрицательно покачал головой.
– Ты мне сегодня нужна трезвая, способная полностью осознавать, что я собираюсь с тобой делать – с тобой и для тебя.
– О Боже! – Ей не стало легче от его слов, сопровождавшихся низким гортанным смешком. Рука ее безжизненно опустилась на стол. Огонь, бушующий в ее теле, уже граничил с физической болью, и она неловко заерзала на стуле. Кил поднялся. Жюстина как загипнотизированная смотрела на него.
– Вставай, – мягко скомандовал он.
Она последовала за ним, они вышли из ресторана и вскоре вошли в лифт. Кил не дотрагивался до нее, этого и не нужно было – все и так читалось в его глазах. То, что произошло между ними раньше, вспыхнуло внезапно, это случилось как во сне. Теперь же Жюстина проснулась, Кил пробудил в ней желание. Ее мысли и чувства смешались, она едва могла идти. Когда лифт остановился на их этаже, он учтиво пропустил ее вперед, но она споткнулась и наверняка упала бы, не подхвати он ее вовремя. Нервы ее были до того напряжены, что мягкий щелчок закрываемой двери спальни заставил ее вздрогнуть. Кил притянул ее к себе, одной рукой обнимая за талию, а другой расстегивая ворот ее платья. Глаза его ни на секунду не отрывались от нее.
– Не стану врать, мне не доставит особого удовольствия уйти отсюда, если ты скажешь «нет», но, если ты против, я все-таки уйду, – произнес он серьезным голосом.
– Я знаю, – прошептала она. Она не сомневалась, что именно так он и поступит. Он не был зеленым юнцом, не способным управлять своими чувствами, хотя иногда она об этом и жалела – может, тогда она ощущала бы себя с ним уверенней.
– И не потому, что я не хочу тебя, – добавил он, прижимая ее к себе, – наоборот, именно потому, что хочу. Очень хочу.
Теперь она и сама чувствовала, как велико его желание, и, судорожно вздохнув, обняла его за шею. Она хотела еще сильнее прижаться к нему, но ей мешал гипс.
– Не обращай внимания, – улыбнулся Кил. – Когда его снимут, нас ждет истинное наслаждение.
– Правда? – охрипшим голосом спросила Жюстина. Прекрасно понимая, что все ее раздумья о том, что происшедшее между ними осталось в прошлом, были просто бравадой с ее стороны, она уткнулась в его сильное плечо. Решительность ее рушилась на глазах, как карточный домик. Она, кажется, готова была серьезно в него влюбиться, и это было бы ужасно, это только принесло бы ей боль в будущем. Но она не хотела останавливать ни его, ни себя, слишком сильно жгла ее страсть. И когда Кил снял ее повязку и, бросив ее на пол, принялся осторожно снимать с нее платье, Жюстина отбросила всякие мысли и подчинилась его воле.
Пальцы Кила скользнули по ее спине вверх к плечам, он улыбнулся и на руках отнес ее в постель.
– Люби меня, Жюстина, прими меня и одари тем огнем желания, который ты так старательно сдерживала раньше. – Он стал покрывать поцелуями все ее тело от шеи до пупка, и его самого охватил тот огонь, о котором он только что говорил. Раздвинув ее ноги, он приник губами к самому ее естеству. Жюстина отдалась ему, инстинкт взял над ней верх, и ей оставалось лишь упиваться блаженством… Наконец они в изнеможении оторвались друг от друга. Легкий ветерок из открытого окна овевал их разгоряченные тела.
Кил прижался губами к ее шее и пробормотал:
– Если ты сейчас, в гипсе, творишь со мной такое, я даже представить себе не могу, что же будет, когда его снимут.
