руки и медленно пошел навстречу тому немцу, который был ближе.
Неужели выстрелит?
Григорий пристально смотрел на немца. Немец начал спускаться вниз. Это был молодой белобрысый парень с длинным носом и маленькими глазками. Руки сжимали темное ложе карабина. Григорий продолжал идти. Когда между ним и немцем оставалось несколько шагов, Григорий остановился и крикнул:
— Их бин геген Сталин!
Немец, смотревший на Григория с каким-то неясным выражением лица, вдруг улыбнулся и опустил карабин.
Неужели это так просто! — подумал Григорий.
Немец махнул рукой в сторону своей передовой. Григорий кивнул головой и пошел вверх по оврагу к дороге, пересекавшей две линии фронта. Из блиндажей вылезали красноармейцы. Овраг снова был полон людьми: русскими и немцами. Немцы махали руками в направлении своей передовой и никого не трогали.
— Вырвался! — пронеслось в воспаленном мозгу. — Не убили! Острый холодок физической радости пробежал по спине Григория. — А те?… Перед глазами встал желто-черный косогор, танк, бегущие фигуры, пулеметная очередь… и снова земля, голая земля без признаков жизни, и где-то на этой земле окровавленный обрывок шинели с куском Васиного плеча и тоненькая цыплячья шея Андрея Андреева. Григорий вздрогнул и пришел в себя.
— Жив? — услышал Григорий голос Козлова.
— И ты здесь? — обрадовался Григорий.
— А где же мне быть? — подмигнул Козлов. — Нет ли у тебя креста или иконки на время, ты ведь наверное верующий?
— А зачем тебе? — не понял Григорий.
— А чтоб за комсомольца не посчитали, — откровенно признался комсорг.
Григорий полез за пазуху и достал из бокового кармана гимнастерки золотую иконку, благословение Леночки.
— На, бери, только после отдашь, — сказал Григорий.
— Мне только пока обыщут, — успокоил его Козлов, — а потом она мне будет без надобности.
— Слава Тебе, Господи!
Григорий обернулся. Пожилой солдат снял пилотку и истово перекрестился. Григорий узнал в нем второго номера своего последнего расчета. Лицо солдата было спокойно и торжественно.
— Слава Тебе, Господи! — Повторил солдат, встретив взгляд Григория. — Что там ни будет, а от большевиков избавились.
