Платон соврал лишь наполовину — женский голос он в самом деле слышал, и в нем звучала явственная мольба. Но вряд ли эти вздохи и всхлипы можно принять за крик…
— Да? Я кричала? — Спросила как-то странно, будто сама сомневалась кричала она или нет. — Ничего, признаться не слышала. Ноэль, а ты?
Тот пожал плечами, давая понять, что вопрос глуп.
— И как же я звала на помощь?
— Кю… бю… р-р-р… сдам… — повторил Атлантида наиболее часто встречавшееся словосочетание среди трагических фраз неведомой особы.
— И что это значит?
— Понятия не имею.
— А я думаю, это значит: убирайся вон!
Она схватила незваного гостя за плечи, повернула и вытолкнула в коридор самым бесцеремонным образом.
Еще одна тайна — Платон почти не удивился. Он пожал плечами — дурацкая привычка Ноэля против воли привязалась к нему — и направился к себе.
— А ну-ка, дружище, — приказал он электронному умнику, — переведи-ка мне на космолингв фразу: кю бю р-р-р сдам… Язык гуманоидной группы — все, что могу тебе поведать. А дальше действуй сам.
— Слишком мало информации для решения задачи, — ответил комп после пятнадцати минут непрерывной трескотни.
— Убожество, и зачем я грохнул на тебя столько кредитов?! — вздохнул Атлантида и занялся найденной в библиотеке книжкой профессора Брусковского. Первым делом он «кликнул» раздел «Немертея».
И вот что прочел:
«Типичный пример посредственной цивилизации, застывшей в своем развитии на тысячелетия. Причина тому — создание массового производства на раннем уровне цивилизации. Унификация и взаимозаменяемость, единая система…»
А дальше прочесть не успел. Потому что злополучное творение Брусковского взорвалось у него в руках. Буквально. В лицо полыхнуло белым светом, и кожу обдало жаром. Рук в первое мгновение Платон просто не чувствовал… Зато почувствовал запах дыма, точнее — горящего армированного трионного хлопка, из которого был сделан комбинезон. Археолог услышал пронзительный визг защитных датчиков, и на него вылилось нечто вроде комбинированного душа — весь комплекс пожарно-защитных экскрементов до смерти перепуганной системы защиты дома. Атлантида брезгливо отряхнулся, как пес после купания. Он всегда считал, что излишнее очувствление жилищных объектов ни к чему хорошему не приводит.
От книги почти ничего не осталось — какой-то обгорелый черный комок, источающий отвратительную вонь. Сам Атлантида, а также пол в радиусе полуметра покрылись хлопьями белой пены с синими вкраплениями биологических добавок. Комбинезон на плечах и груди превратился в лохмотья, а руки… Он глянул на ладони и закричал. Его вопль слился с визгом защитных датчиков еще не успевшего прийти в себя дома. Наконец они смолкли разом — и человек, и служба охраны. Руки начало жечь. Потихоньку. Будто Платон положил их на сковородку, и вот она разогревается…
И тут в комнату вбежала Кресс. Она огляделась, будто искала в комнате еще кого-то.
— Книга… — только и выдохнул Атлантида. — Взорвалась…
Она глянула на его руки. Ахнула, но не слишком громко. Казалось, объяснения Платона ее даже немного успокоили. Она ухватила Атлантиду за плечо и повела из комнаты. Археолог не сопротивлялся. «Сковородка» уже включилась на полную мощность, Платон чувствовал, как к горлу подкатывает отвратительный комок.
Она что-то говорила, но что — Платон не слышал. Уши будто забило ватой. Но Рассольников согласно кивнул. Сейчас он с кем угодно был готов согласиться, лишь бы убрали проклятую «сковороду». Крессида втолкнула его в маленькую комнатку. С их появлением помещение осветилось синим неживым светом. Судя по матовым стенам и наличию большого количества прозрачных и непрозрачных емкостей и гудящих приборов, они очутились в медицинском блоке. Кресс усадила его в кресло и нахлобучила на голову пострадавшему черный совершенно не проницаемый для света колпак. Тут он проявил строптивость.
— А вы сумеете…
— Все археологи имеют начальное медицинское образование. — Ее голос сквозь защитный колпак долетал глухо.
— Разве ты — профессиональный археолог?..
Она не ответила. Зато боль в ладонях пропала. Разом… В первую секунду Атлантида почувствовал такую легкость, что рванулся вскочить. Крессида прижала его плечи к спинке кресла. Он попробовал пошевелить пальцами. Получилось!
— Не дергайся! — тут же раздался строгий окрик.
Слава Богу! Слава Галактике! Слава Старой Земле! Кому еще слава? Не важно. Главное, что пальцы на месте.
— Ну вот и все! — Кресс сдернула с него черный колпак. — Два дня придется походить в биологических перчатках, пока регенерированная кожа адаптируется, а так ты, как новенький.
Он посмотрел на свои руки. Вместо черно-красных пузырей увидел на ладонях гладкую розовую кожу. Цвет, правда, был ярковат. Атлантида не любил подобных оттенков.
— Это биологические перчатки, — прокомментировала хозяйка. — Потом будет совершенно нормальная кожа — не отличишь.
Пара манипуляторов тем временем приводили в порядок медицинский блок. Эти две механические руки, скользящие по невидимым напрайляющим и с человеческой ловкостью раскладывающие инструменты и коробки с лекарствами, вызвали у Платона неприятное чувство. Это они его только что штопали. Он бы предпочел живого эскулапа. Но теперь это, увы, такая же роскошь, как и проживание на Старой Земле.
Атлантида поднялся с пластикового кресла, и оно бесшумно поглотилось стеною — только ручка осталась торчать. И тут Платон увидел среди прочих панелей несколько вмурованных в стену прозрачных ванночек с темно-желтой жидкостью. Внутри плавали какие-то лоскутки. Ванночек было четыре. В этой четвертой, последней, булькали пузыри, и время от времени происходили крошечные взрывы, выбрасывание в раствор алых и бурых шлейфов.
— Образцы ткани? — спросил Атлантида, невольно поглядывая на свои возрожденные ладони.
— Да, так проще будет заживлять раны, — невозмутимо пояснила Кресс. — Разве ты не знаешь, что в любой экспедиции полагается иметь генетические образцы для регенерации?
— Почему же не взяли у меня образчик до происшествия?
Она смутилась. Нет, не то. А как бы это сказать? Растерялась… Нет…
Призналась в собственной ошибке. Да, похоже. Кресс явно досадовала на себя.
— Не успела… Так… думала, время есть.
А вдруг именно она покушалась убить настырного археолога? Вспомнила про Шекспира, поняла, что ее фальшивый имидж будет скоро раскрыт и… А потом передумала, не решилась. Кинулась спасать.
Нет, в этой версии что-то не клеилось. И Рассольников пока не мог понять — что. Но, в общем-то, версия выглядела вполне правдоподобной… Они пришли в столовую. Здесь уже сидели Ноэль и Андро. В глазах археологини опять стояли слезы. Смешно наблюдать у современного человека такую чувствительность. Смешно и… трогательно. Атлантида перевел взгляд на Ноэля. Тот тоже нервничал. В руках он держал стакан с местной брагой. И судя по цвету его лица и дрожанию рук — это был далеко не первый стакан. И этот переживает! Было бы забавно, если бы тезка кавалера ордена Бани пустил слезу. Но Ноэль плакать не собирался. Даже пьяными слезами.
Кресс также заметила нетрезвое состояние супруга, но ничего не сказала. Даже не попыталась отобрать бутылку. Лишь попросила:
— Налей-ка нам всем по стаканчику.
Да, выпивка сейчас не повредит. Атлантида осушил свой стакан одним глотком. В этот раз брага показалась ему не такой уж и крепкой. «Недельки через три буду глотать ее, как текилу, — решил Платон. И
