А ведь они могли взять меня ночью, причем, как нечего делать. Стащить среди общего храпа и даже не внести резонанс в эти мелодии. Взять в темноте за горло, за ноги-руки, аккуратненько приподнять, перенести через скуксившихся друзей-товарищей и все дела. Без шума и пыли, так сказать. Ну, разве что, загрызть походя какого-нибудь часового. Но они взяли меня средь бела дня. С поправкой на сумрачность нижних ярусов леса, само собой.
И надо ж мне было подрядиться в помощь Риши Элеме с растяжкой антенны. А то без меня было некому? Но, в сущности, конечно, какая разница? Прихватили бы меня не на дереве, а внизу. Отличия-то? Ах да! Разница оказалась бы в коэффициенте удивления. Если такой есть, конечно. Еще бы мне было не удивиться, когда на толстющей ветке я нос к носу столкнулся с большущей собачиной. Как я с ветки обратно вниз не свалился, попросту удивительно. Особенно после того, как эта самая собака, которая непонятным образом научилась лазать по деревьям, произнесла на несколько искаженном, но все же старом общеимперском:
– Поднимеш-шь ш-шум – загр-рызу! Отгр-р-рызу мош-шонку!
И подступила вплотную, держа круглую голову как раз на уровне той самой мошонки. Что с того, что на мне были кожаные штаны, а под ними давно несменяемые кальсоны? Челюсти уже раздвинулись и развернулись боком, видимо, чтобы получше продемонстрировать острые клыки и кривоватые моляры с премолярами.
– Пош-шли! Пош-шли, вр-рач Дар-р-р! – поторопил голован.
Ветка подо мной была такая, что я мог бы на ней спокойно стоять, даже не придерживаясь руками. Я, правда, придерживался. Может, оттого и не грохнулся, когда круглоголовая собачара обозвала меня по имени.
И я пошел. Собственная мошонка показалась мне гораздо дороже, чем ненатянутая приемо- передающая антенна рации.
Кстати, Риши Элиме ничего-то из-за листвы, снизу не разглядел, да и не расслышал ни слова, как я понимаю. Оно, наверное, к лучшему. Что стоило голованам разделать на мясо какого-то радиста?
21. Профессор Жуж Шоймар. Ненайденные дневники.
Разумеется, некоторые попытались решить проблему в лоб. Из-за этого все тут могло перерасти в общую потасовку. Сотворили б мы тут несколько трупов, на радость бродящим по окрестностям голованам. Тоже чудо из чудес. Я не о собачьем разуме как таковом. С тем, что он существует, все давным-давно согласны, и споров в данной области больше даже не возникает. Вот бы доктор Гаал порадовался торжеству своего прозрения. Жаль, не получится. Сгинул несчастный в сельве, и можно сказать, средь бела дня. Наверняка собачья работа, хотя в отряде балакают разное. Кто-то даже пошутил – черный такой юморок, он у нас не приветствуется, и без него тоска смертная – будто Дар Гаал лично вознесен Выдувальщиком в райское сияние Мирового Света прямиком и при жизни. Если разобраться, версия, в общем-то, ничуть не хуже других.
Так вот о назревающей поножовщине. Мы то все – основной состав – давно убедились, что собачье племя нас никуда не выпустит. Трогать тоже пока особо не трогает: нужны мы им для чего-то. Для чего? Проще всего предположить, будто мы нечто вроде ходячих консервов. Сожрать-то нас можно и сразу, массовкой навалившись, но вот решили нас пока хранить и лелеять. Быть может, какой-то собачий праздник на носу, поди знай. Пойдем там деликатесами, главным блюдом: «И вот наконец «профессор Жуж Шоймар в лично-запеченном виде! Нарезайте маленькими ломтиками, дабы все приглашенные попробовали!». Нечто в таком роде.
В общем, командное звено и все приближенные к моей славной персоне уж убедились, что выпускать нас с этой локальной местности никто не будет. Но вот как-то забыли мы, что состав-то у нас весьма разнороден. И хорошо было управлять марайя и прочими с помощью запугивания, покуда все это смотрелось все же временным явлением. То есть, до какой-то вехи. До достижения некого нужного «людям светлой кожи» местности – какой-нибудь точки «Б». Типа, стоит донести туда припасы и прочее, а там уж «гуляй, братва». Тут тебе и расчет за труды, тут тебе и бонусы за старание. Потом шагай на все четыре стороны по своим собственным нуждам. Или, даже допустим, до точки «Б», а потом, назад – в предысторию – в точку «А». Таким методом, может, даже и лучше выходит. Ибо маршрут-то мимо родных мест, а с «людьми белых волос головы», то есть, под их присмотром, оно, по лесу как-то спокойнее. Ясно, что ныне, когда мы встали на окончательный прикол не по своей, а по собачьей воле, надежды быстро протухли.
Конечно, мы с нашим ротмистром малость обложались. После того достопамятного бегства туземцев все больше за ними зыркали. Ну и прозевали момент. На этот раз взбунтовались наши прикупленные когда-то в Новом Бракуде рабы. Кто ж мог знать, что эта разноплеменная рать между собой договорится? Причем, заводилой оказался наш бывший соотечественник, тот, на кого мы в принципе как-то более всего и рассчитывали. В чью лояльность, в общем-то, вполне так верили. И даже не «вполне так», а гораздо более. Сам гвардейский герой Маргит Йо неоднократно доверял этому рабу по имени Фюлеп огнестрельное оружие. Он у нас и в патрули ходил и в разведывательные рейды. По большому счету, мы в этом плане совершенно расслабились. После того, как личная гвардии Маргита поубавилась в боях, мы несколько раз даже бывших солдат противника порой вооружали. Потому как приходилось выбирать. Оружие только своим – доверенным – но тогда уж спать им не придется вовсе, или по некоторые направления возможного подхода голованов и прочего остаются прорехи, и вся система обороны летит к чертям собачьим (как раз им родимым).
В общем, бунт застал нас врасплох. Одно благо, за время совместных путешествий, мы все друг к дружке попритёрлись, стали как бы свои в стельку. Потому, когда пятеро рабов оказались одновременно вооружены автоматами и пистолетами, а еще двое ножами, причем, против нашего основного состава, половина из которого спала без задних ног (причем, среди оных наверняка никак не по случайности оказался и ротмистр Йо), то стало как-то тоскливо. Великое благо, что когда-то давно нас всех – обе стороны конфликта – воспитала цивилизация. Потому наших спящих и бодрствующих все же не перебили сходу и скопом, а решили провести переговоры.
– Мы хотим получить часть припасов, снаряжения и патронов, – заявил за всех Фюлеп Билинт.
– Зачем вам? – поинтересовался несколько поздновато очнувшийся и находящийся под особым наблюдением, то есть, под дулами сразу двух автоматов, Маргит Йо. – Собрались поохотиться на природе?
– Мы сделаем попытку вырваться отсюда, – пояснил Фюлеп. – Еще нам требуется несколько туземцев.
– Думаете ими собачкам за проезд заплатить, что ли? – зевнул ротмистр. Присутствия духа он явно не терял.
– Они все же местные, а нам нужны проводники, – спокойно растолковал очевидное вождь восставших.
– Вы не прорветесь, Фюлеп Билинт, – вставил я, дабы хоть как-то проявить просыпавшуюся песком через пальцы власть. – Зазря погибните сами, да еще и аборигенов угробите.
– Господин Жуж Шоймар мы не собираемся с вами торговаться, – оборвал меня ныне совсем уже не раб. – Можете и дальше ковыряться в своих каменюках – для вас тут чистый рай. А нам надоело. Сами, всем отрядом, вы выбираться не хотите. Потому мы и решили сваливать в одиночку.
– А куда ж подадитесь? – спросил Маргит Йо.
– Мы сократим путь. Не будем идти как вы, через все джунгли. Просто обойдем собачье лежбище и попрем через горы.
– Там же враждебные территории! – прямо-таки возмутился Эри Муго.
– Вот вас мы забыли спросить, господин художник, – скривился Фюлеп. – Рисуйте себе на здоровье, вам тут тоже все окружающее в масть – сплошной повод для вдохновения. Нам вообще-то все равно, господин рисовальщик. Мы, если вы заметили, народ разномастный, у нас тут полный интернационал. Перевалим через горы Нетронутой Цепи, а там уж разбежимся, каждый по своим сусекам.
– А если не перевалите? – ляпнул я на свою голову.
– Вам-то какое дело, господин археолог? – встречно осадил меня Фюлеп Билинт, у которого, как ныне выяснилось, язык был подвешен хоть куда. Скрытые таланты, массаракш. – Тут главное, через собачьи посты прорваться, а там уж как повезет.
– Это верно, – со странным благодушием кивнул Маргит Йо. – Сомневаюсь, что у вас хватит сноровки
