об этом. Я придумывала всякие небылицы, представляла, каким ты должен быть. Мой старший брат. Мой защитник. Мой друг. – Кончиками пальцев она дотронулась до его губ. – Когда я немного подросла, то уже перестала мечтать о брате. А стала мечтать о своем возлюбленном. Он должен был быть сильным, умным и красивым. И еще особенным. Не таким, как все. И вот появился ты. Мне и в голову не могло прийти, что всеми этими качествами будет обладать один и тот же человек, который станет для меня и братом, и возлюбленным, и другом, и учителем…
– Как и ты для меня, – тихо сказал Джоул – И сестра, и возлюбленная, и друг, и учитель.
Она снова погрузилась в сон. Ее прижавшееся к нему тело слегка подрагивало. Становилось прохладно. Джоул укрыл Иден одеялом и крепко обнял ее.
В четыре часа утра она проснулась – у нее начались позывы к рвоте. Стараясь не поддаваться панике, Джоул отнес ее в туалет. Она склонилась над раковиной, в то время как он нежно гладил ее по спине. Однако приступ тошноты постепенно прошел.
– Извини, – пробормотала Иден. – Ложная тревога. И тут ее вырвало кровью.
До рассвета ее рвало еще трижды, и каждый раз темной, загустевшей кровью. Джоул увидел, что десны у нее тоже кровоточили. Кровь шла и из носа. Он оцепенел от ужаса. Казалось, мир рушится вокруг него.
Он знал, что, если она умрет, он умрет вместе с ней. И будет вечно гореть в аду.
У Иден снова помутился рассудок. Она не понимала, где находится. Сначала ей казалось, что она лежит в больнице для наркоманов, и она называла Джоула Расти. Потом стала звать его папой. Дрожа и задыхаясь, Иден умоляла дать ей дозу.
Ее дрожь становилась все сильнее, время от времени она взмахивала руками, словно плыла или пыталась взлететь.
Джоул увидел на простыне красные пятна и с ужасом понял, что то, что она приняла за менструацию, было вагинальным кровотечением.
Ночной дежурный на его вызовы не отвечал. Он выбежал на улицу и бросился искать врача. Солнце уже взошло, когда ему наконец удалось найти старого доктора, который немного говорил по-английски, и, надевая поверх пижамы одежду, страшно пыхтел и чертыхался.
К тому времени, когда они наконец добрались до отеля, Иден уже была в ступоре. Она то и дело взмахивала руками, ее дыхание сделалось прерывистым и частым.
– У нее же желтуха, – сказал врач, сонно глядя на лежащую на кровати девушку.
– Я же вам уже сказал, – заорал Джоул, – у нее гепатит!
– Не надо на меня кричать, молодой человек. Я не глухой. – Старик нащупал у нее пульс и слезящимися глазами уставился на свои часы. – И еще не впал в старческий маразм. – Большими пальцами он приподнял ей веки. Затем, явно для проформы, прощупал ей живот. – И вообще, со мной все в порядке. В отличие от вашей подружки.
– Что с ней? – теряя терпение, спросил Джоул.
– Гепатит, – раздраженно проговорил доктор, – как вы и сказали.
Джоул схватил его за грудки и рванул на себя.
– Что с ней? – почти завизжал он в лицо старику. Врач тщетно попытался вырваться из схвативших его сильных рук.
– У нее отказывает печень.
– Она умрет?
Выражение лица Джоула было устрашающим.
– Вовсе нет, – забормотал старик. – Совсем не обязательно. Нам придется отправить ее в больницу. Только сначала отпустите меня, молодой человек.
– А где ближайшая больница?
– В Эрмосильо. Отсюда до нее тридцать пять миль. Я вызову «скорую помощь».
– Я сам отвезу ее.
Завернув Иден в одеяла, Джоул поднял ее на руки и понес из номера. Следом за ним последовал и доктор. К этому времени в вестибюле отеля уже собралась небольшая толпа привлеченных криками зевак, которые с безразличным видом наблюдали, как он нес по ступенькам находящуюся в бессознательном состоянии девушку. Джоул осторожно пристроил ее на заднем сиденье «доджа».
– Не умирай, – прошептал он. – Все будет хорошо.
– Сеньор… – Неподалеку, нервно переминаясь с ноги на ногу, стоял администратор отеля. – Простите, но вы забыли заплатить за номер.
– И за мои услуги тоже, – с опаской проговорил доктор.
Джоул, не глядя, выхватил из кармана несколько купюр и швырнул их им в лица, затем впрыгнул в машину и, взвизгнув колесами, понесся по улице.
Эрмосильо, Мексика
Де Кордоба сидел, уставившись на алюминиевый чемодан с деньгами. Он только что позвонил Мерседес и сообщил, что благополучно добрался до места, не успев еще даже ни принять душ, ни выпить чего-нибудь.
Когда раздался телефонный звонок, полковник снял трубку, чувствуя себя старым и совершенно разбитым.
– Хоакин де Кордоба слушает.
– Это Пол. Деньги привез?
– Да.
– Машина есть?
– Взял напрокат в аэропорту.
– Какая?
– Желтый «бьюик» с виниловым верхом.
– Неси деньги в машину.
– Сейчас?
– Да, сейчас, конечно, сейчас! – Звучавшие в голосе преступника зловещие нотки заставили полковника почувствовать тревогу. – Поедешь по дороге на Ногалес. Когда проедешь деревню, которая называется Карбо, с правой стороны увидишь заброшенную забегаловку, окруженную сагуаро. Над входом в нее еще сохранилась вывеска – «Ла Моренета».
– Подождите! – Сердце де Кордобы начало бешено колотиться. – Дайте-ка я все запишу.
– Не надо ничего записывать, старик. Доедешь до места, убедишься, что на дороге никого нет, и оставишь деньги в забегаловке. Просто положишь их на пол.
– Но… кто-нибудь может их там найти!
– Никто не найдет. За этим я прослежу. У меня с собой будет винтовка, тебе понятно?
– Да, да, понятно. Деньги находятся в алюминиевом чемодане и кожаной дорожной сумке. Четыре миллио…
– Оставишь их. Потом вернешься в машину и поедешь в Эрмосильо. Будешь сидеть в своем номере и ждать. Когда деньги будут у меня, я тебе позвоню и скажу, где найти Иден.
– Подождите… как она? Могу я поговорить с ней? Алло! Алло!
Линия разъединилась.
Лос-Анджелес
Санитар остановил тележку и, толкнув дверь палаты Доминика, заглянул внутрь.
– Мистер ван Бюрен! Время принимать лекарства. И тут он увидел ногу ван Бюрена, белую и тонкую, высовывающуюся из-за двери ванной.
Санитар бросился в палату. Пояс больничного халата был привязан к кранам умывальника, так как под потолком ничего подходящего для этой цели не оказалось. Очевидно, пациент, надев на шею петлю, просто сел на корточки, а затем вытянул вперед ноги, словно собираясь шлепнуться на задницу. И удавился.
Лицо самоубийцы посинело. Санитар с трудом поднял тяжелое тело и вытащил голову несчастного из импровизированной петли, затем проверил, не бьется ли его сердце. Нет, не бьется. Выбежав в коридор, санитар крикнул, чтобы позвали доктора.
Потом он снова вернулся к неподвижно лежащему телу Доминика и начал делать ему искусственное
