торговлю оружием. Стормонт просто напряг свои мозги, основательно подкрепив их работу глубокой интуицией и знанием дела. Все его расчеты показывали, что гигантские прибыли от торговли оружием не могли не привлечь внимания столь алчного и хваткого человека, которым, безусловно, являлся Роби Фрейзер. Тем более что это вполне соответствовало его криминальным наклонностям и весьма извращенной морали. Даже если Стормонт ошибался и Фрейзер никогда не продавал и не покупал оружие сам, то все равно так или иначе он был близок к тем, кто этим занимался.
После стольких лет тесного сотрудничества с китайцами Фрейзер был вхож в правительственные круги КНР. Китай с давних пор противился политике нераспространения ядерного оружия и торговал им направо и налево, поставляя ядерную технологию странам третьего мира. Одним из главных сторонников подобной стратегии был Ха Чин, высокопоставленный чиновник в правительственных кругах. Именно поэтому были все основания полагать, что Роби Фрейзер хорошо знал этого человека. Сейчас Стормонту предстояло отыскать связь между ними, а если обнаружится, что такой связи нет, просто использовать Фрейзера в качестве ценного источника информации.
Стормонт стоял на палящем мартовском солнце в трех кварталах от Пика — одного из богатейших жилых районов Гонконга, где наряду с роскошными особняками, построенными довольно давно, выросли жилища нуворишей, наживших огромные состояния за последние годы. Здесь жили не только старейшие тайпэны, олицетворявшие собой торговую мощь Гонконга. Роби Фрейзер, новый тайпэн, как его здесь называли, тоже обосновался тут.
Стормонт окинул взглядом причудливо изогнутую крышу огромного дома Фрейзера, видневшуюся на расстоянии примерно в четверть мили. Дом представлял собой величественное сооружение из белого камня, ярко выделявшееся на фоне тропической зелени. Он, казалось, врос в горный склон, поражая воображение мастерством местных инженеров и архитекторов. Говорили, что этот дом стоит не менее двадцати шести миллионов фунтов, и от этого он казался еще более величественным. Его грациозный фасад гордо возвышался над окрестностями, блестя в лучах яркого солнца. Казалось, его окна подмигивают прохожим и розовым, красным и желтым бутонам, густо усыпавшим цветники и газоны поблизости. Стороннему наблюдателю дом казался своеобразным символом, красноречиво свидетельствующим о деньгах, мощи и общественном положении своего хозяина.
Роби Фрейзер был высоким худощавым господином лет сорока с густыми каштановыми волосами и голубыми глазами. С возрастом его внешний лоск постепенно приобрел свойство утонченной мудрости, весьма удачно сочетающейся с беззаботностью. Он был любим и обожаем как мужчинами, так и женщинами и необыкновенно радовался, когда его предпочтения вызывали приступы ревности со стороны и тех и других.
Никто в точности не знал, чем он занимался и каким образом сколотил себе огромное состояние, но благородный блеск его богатства в сочетании с безупречным английским воспитанием обеспечивал ему неустранимый налет респектабельности и надежности. Кроме того, он производил на окружающих впечатление целостной личности, гармонично сочетающей в себе разнообразные способности и дарования.
Стормонт долго смотрел на этот великолепный дом, словно пытаясь понять истинную сущность его поразительного очарования. Разумеется, он знал, что Фрейзер был испорченным и развращенным человеком, но отнюдь не потому только, что обладал огромными богатствами, а скорее всего в силу своей глубоко прогнившей натуры. Эта гниль покрыла его душу так плотно, как покрывает плесень кору деревьев в сырых джунглях, но для большинства непосвященных она оставалась совершенно невидимой. Правда, Стормонт не относился к их числу. Он прекрасно видел эту гниль и даже чувствовал ее запах, как, впрочем, и Ева Каннингэм, в чем он уже убедился несколько лет назад. И вот сейчас ему предстояло сорвать маску с этого человека и обнажить его прогнившую сущность.
Бросив последний взгляд на величественное сооружение, Стормонт резко повернулся и пошел прочь, не обращая внимания на изнуряющую жару.
Ему понадобилось пятнадцать минут довольно быстрой ходьбы, чтобы вернуться в центр города, где он договорился встретиться с университетским приятелем Дугласом Бэрнсом, который был для него эпизодическим, но тем не менее весьма ценным источником информации. Тот занимался торговлей алмазами и был ответственным за деятельность своей компании в странах Азии.
Бэрнс ждал его в баре Клуба иностранных корреспондентов, что на Лоуэр-Альберт-роуд. Стормонт нырнул из палящего зноя в невыразимо приятную кондиционированную прохладу бара и сразу же отыскал глазами своего приятеля у стойки. Друзья обменялись крепкими рукопожатиями, устроились за небольшим столиком, заказали прохладительные напитки и принялись обсуждать недавний перелет Стормонта из Лондона в Гонконг, его здоровье и, естественно, погоду. Беседа была совершенно непринужденной и протекала так спокойно, словно они говорили о женщинах или о крикете.
После традиционного обмена любезностями Бэрнс сразу же перешел к делу.
— У меня возникли во Вьетнаме некоторые осложнения, — сказал он с грустной улыбкой. — Возможно, там вскоре будут обнаружены весьма значительные запасы алмазов. Ведь эта территория совершенно не исследована. Не исключено, что ежегодная добыча составит десятки тысяч каратов. Кто знает? — При этом он развел руками, как бы подтверждая свою мысль.
— Звучит многообещающе, — согласился Стормонт. — Так в чем же, собственно, заключается проблема?
— Некий тип по имени Грейнджер Макадам застолбил весь этот участок. Ценные бумаги его компании проходят котировку на фондовой бирже Ванкувера. Макадам является президентом компании, владеет двадцатью пятью процентами акций и эффективно контролирует всю ее деятельность. Он американец и к тому же совершенно несговорчивый тип. Нам подобный сценарий не нравится. Новые и потенциально богатые источники алмазов могут оказаться в руках недружественного по отношению к нам человека.
— Да, действительно. — Стормонт уже догадался, каким будет следующий вопрос, но решил выдержать паузу и не облегчать своему другу выход из создавшегося положения. Он хотел, чтобы тот дошел до логического завершения этого разговора сам и выложил все начистоту. В конце концов это может быть козырной картой в будущей сделке.
— Нет надобности доказывать тебе, — продолжал тем временем Бэрнс, — что наша компания крайне заинтересована в том, чтобы Макадам был заменен более сговорчивым и более лояльным для нас человеком. Проблема заключается в том, что если мы попытаемся захватить его компанию обычным путем, то Макадам вцепится в нее зубами и будет драться до конца. Это его детище, и он никогда не продаст свои акции добровольно. Любой, кто попытается захватить контрольный пакет, так или иначе столкнется с этим типом. А он способен испортить жизнь кому угодно.
— Да уж, в этом нет никаких сомнений. Надо подумать. Здесь должен быть какой-то выход. Правда, в данный момент мне ничего не приходит на ум, — соврал Стормонт, — но я пораскину мозгами и что-нибудь придумаю. А сейчас, раз уж ты пришел сюда, расскажи мне о нем. Что он собой представляет?
В течение последующих пятнадцати минут Бэрнс выложил приятелю все, что знал о Макадаме. Стормонт устало потянулся, а потом взглянул на часы.
— Мне пора, Дуглас. Желаю удачи.
Выйдя из клуба, Стормонт остановил проезжавшее мимо такси и через несколько минут был в своей конспиративной квартире на Мид-Левел-стрит. В гостиной он налил себе немного виски и уютно устроился на мягком диване, уставившись в окно. На светлом горизонте торчали высокие шпили небоскребов, а за ними покоилась голубая гладь Южно-Китайского моря.
Решение пришло практически мгновенно. Подобные озарения случались у него довольно часто, что можно было объяснить громадным опытом и прекрасно развитой профессиональной интуицией. Проанализировав все факты, Стормонт снял телефонную трубку и набрал лондонский номер своего заместителя Джилса Эйдена.
— Срочно разыщи Еву, посади в самолет и отправь сюда. Я буду ждать ее здесь.
На другом конце провода воцарилось долгое молчание.
— А почему ты думаешь, что она согласится лететь к тебе?
— Я хорошо знаю ее.
— Ты уверен, что это правильное решение?
— Поживем — увидим.
