Джо останавливается на лестнице, прислушиваясь к их разговору.
– Как ваша сестра? – спрашивает Эд.
– Ну вы же понимаете – похороны. Столько всего нужно было сделать. – В его голосе нет и намека на сожаление, на горечь утраты. Этот голос всегда заставляет Джо чувствовать себя так, словно кто-то держит его на мушке.
Луи любит Линну. Он никогда ее не обижал. Тем не менее по тишине, царящей наверху, Джо чувствует: что-то не так. Стены умеют говорить, как заметила когда-то Линна. Сейчас они действительно говорят.
– Линна! – зовет он и поочередно открывает дверь ее спальни, бывшей спальни ее брата и наконец – последнюю, дверь спальни ее родителей.
Она там – худая фигура на широкой постели, одеяло натянуто до пояса, ночная рубашка, скомканная на груди, мерно вздымается в такт спокойному дыханию. Теперь, найдя ее, Джо уже не так уверен, что ее следует будить.
– Линна? – шепчет он тихо, присаживаясь на край кровати и беря ее за руку.
Она медленно открывает глаза. Их яркая синева поблекла, взгляд равнодушный.
– Это Джо. Ты не спишь? – спрашивает он.
– Джо… Он послал за тобой. Я рада.
Он с трудом разбирает ее слова. Помогает Линне сесть, осторожно обнимает, словно боится, что она сорвется, если догадается, какая тревога и страсть его обуревают. На тумбочке Джо замечает бутылочку с лекарством.
– Ты нездорова? – спрашивает он.
– Кошмары мучают. Луи дает мне какое-то лекарство от них.
Джо видит, что на бутылочке стоит сегодняшняя дата, фамилия Линны и врача.
– Я так беспокоился о тебе, – признается он.
– Но я же говорила тебе, что эту ночь проведу здесь.
Он колеблется, потом решает, что лучше ей узнать правду от него:
– Ты здесь уже три дня.
– Три?
Она не удивлена. Не потрясена. Словно ожидала услышать нечто подобное.
– Наверное, сюда приходил врач. Ты это помнишь? – спрашивает он.
– Нет.
– Ты хочешь уехать отсюда?
– О да. – Она хватается за него и не хочет отпускать.
– Но прежде чем ты уедешь, я должен поговорить с Джо. – Это голос Луи. Он стоит на пороге, Эд – у него за спиной.
– Не надо, – шепчет Линна.
– Обещаю: я не уйду отсюда без тебя, – успокаивает ее Джо и идет за Луи.
– Возьмите трубку. Ее врач хочет поговорить с вами, – произносит Луи.
Джо знает кое-какие психиатрические термины, но не понимает, как врач может верить, что Линна – истеричка, что ее состояние нестабильно из-за пережитого горя. Он не понимает, из-за чего у нее вообще мог произойти срыв и почему ее нужно пичкать седативами. Все это он излагает врачу.
– Она пережила страшную утрату.
– Утрату! – Если бы врач не говорил так серьезно, Джо рассмеялся бы. – Анри де Ну был сукиным сыном и садистом. Она нисколько не огорчена его смертью. Если уж на то пошло, она рада, что его наконец не стало.
Джо ожидал, что сказанное им шокирует доктора, но тот лишь отвечает:
– И как вы думаете, что она должна чувствовать, живя с такими мыслями?
– Облегчение.
– Думаю, мне нужно будет вскоре снова навестить ее.
– Это она сама решит.
– Несколько дней за ней нужно постоянно присматривать.
– Я отпрошусь с работы. – Черт возьми, он действительно так и сделает, пусть даже в результате потеряет место. В противном случае, вернувшись однажды домой, он увидит, что она снова ушла, опоенная братом или увлеченная призраком отца.
Если бы Линна полностью пришла в себя, она могла бы понять, о чем Джо говорит по телефону. Но оглушенная транквилизаторами и полусонная, она лишь слышит его голос, который ее успокаивает. Его присутствие придало ей достаточно сил, чтобы сесть, подложив под спину подушки.
– Дай мне щетку для волос, – просит она Луи.
Не обращая внимания на ее просьбу, тот приближается.
– Наклонись вперед. – Он начинает пальцами расчесывать ее локоны.
Вернувшийся Джо останавливается в дверях: как всегда, когда он видит Линну и Луи вместе, ему становится не по себе.
– Вы оба можете остаться здесь, если хотите, – предлагает Луи.
Она берет его руку. Он чувствует, как ей жаль, но она не может сказать ничего другого, кроме: «Я не могу».
Джо подходит слишком быстро, как ей кажется, будто ее любовь к нему и к брату нужно взвешивать на весах, измерять, делить поровну, но ведь это совсем разные чувства. Джо был единственным ребенком в семье. Как он может понять, что связывает брата и сестру, тем более двойняшек.
– Я отвезу ее к ней на квартиру. В конце концов, она живет не здесь, – говорит Джо.
– Прости, Луи, – шепчет Линна, крепко обнимая брата, и ощущает, как он что-то чертит пальцами у нее на затылке.
Это заклинание, чтобы дорогой тебе человек не ушел. Она сама его научила. Неужели Луи думает, что на нее оно подействует?
– Если вы выйдете, я оденусь, – говорит она, откидывая одеяло, и встает.
– Тебе снилась мама? – спрашивает Луи, перед тем как выйти.
– Кажется, всего один миг, – грустно отвечает она.
Хотя Джо и Луи всего лишь вышли за дверь, от стен сразу же начинает исходить зловещий дух. Сняв рубашку и протянув руку к брюкам, Линна слышит музыку – что-то из Баха или кого-то из его современников, – отрывистый клавесин и певучая флейта. Мелодия напоминает ей о том времени, когда она была девочкой и мама читала ей, прося переворачивать страницы, а в комнате тихо звучала музыка, похожая на эту.
Позднее, когда книга оказывалась прочитанной и занимала свое место в ряду других в старинном шкафу, стоявшем в холле, Линна подходила к фонографу и увеличивала звук. Музыка поглощала их обеих, у Линны на глаза наворачивались слезы, горло перехватывало.
– Под эту мелодию люди танцевали в огромных залах с мраморным полом. Женщины тогда носили высокие напудренные парики разных оттенков серебристого или персикового цвета и платья с глубоким декольте. – Мама показывала, до какой степени были открыты те платья, проводя ребром ладони по груди Линны чуть выше сосков. – Вот до сих пор.
– Но это же неприлично, – говорила бывало Линна.
– Не неприлично, а стильно. Очень красиво.
Музыка звучит все громче. Темные обои, кажется, приходят в движение. Рисунок на них колышется.
– Неужели ты можешь меня оставить? – звучит мамин голос, приближаясь, наполняя Линну чувством вины.
– Я должна! – шепчет судорожно Линна, заливаясь слезами и теряя контроль над собой.
– Останься.
У Линны подкашиваются ноги. Она падает, и мужчины, услышав стук, врываются в комнату.
– Что с тобой? – спрашивает Луи, а Джо, привыкший прежде действовать, потом говорить, поднимает ее и кладет на кровать, прикрывая обнаженную грудь одеялом.
– Ты по-прежнему хочешь уйти? – спрашивает он.
