— За десять тысяч я готова стоять на голове в Центральном парке!
«Да, — подумала Кэрри, — это уж точно».
— Ну? — торопила ее с ответом Зизи.
— Я перезвоню вам через час. Мне нужно отдать кое-какие… распоряжения.
— Никаких перекрестных допросов, мне вовсе не улыбается, если вы сейчас помчитесь к мальчику жаловаться на то, что я требую от вас денег. Если вы это сделаете — вините себя потом сами. Уж поверьте мне, я в любую минуту могу заговорить зубы вашему котеночку.
— Верю.
В задумчивости Кэрри положила трубку. Она надеялась, что Стивен наконец все сам понял, но полной уверенности в этом не было. Лучше уж заплатить и избавиться от нее — им обоим. К счастью, нет никакой необходимости обращаться к Эллиоту за деньгами. У нее до сих пор сохранились пятнадцать тысяч после продажи поместья Бернарда.
Кэрри заплатила требуемую сумму. На руках у нее был подписанный Зизи документ. Теперь оставалось ждать телефонного звонка от Стивена.
И вот он позвонил.
В дверь. Кэрри вскочила, но тут же взяла себя в руки и вновь уселась, стала листать какой-то журнал.
Открывать пошла прислуга. Через несколько минут Стивен уже входил в комнату. Высокий и красивый, со вкусом одетый — в нем сразу виден класс. Она позаботилась о том, чтобы у сына в жизни были все возможности — те, которых так не хватало ей самой. Он мог отправиться куда захочет, делать то, что ему заблагорассудится. А теперь, с отъездом Зизи…
Он опустился рядом с ней на колени и произнес всего одно слово:
— Мама.
Кэрри обняла сына.
— Я люблю тебя, упрямая ты женщина! — сказал он… — Но почему у меня ушло столько времени, чтобы попять — ты всегда оказываешься права?
ЛАКИ. 1970
-Вам что-нибудь нужно, миссис Ричмонд? Да, развод, пожалуйста.
— Что? — Прикрыв рукой глаза от солнца, Лаки смотрела на симпатичного парня, обслуживавшего посетителей бассейна. Ее неторопливый взгляд дюйм за дюймом изучал каждый кусочек его тела. Коренастый, с узкими бедрами, затянутыми в тяжело отвисавшие спереди плавки. Широкая грудь заросла густыми светлыми волосами. — Если только бутылку коки.
— Да, мэм. — Неторопливой походкой он скрылся из глаз.
Поднявшись из шезлонга, Лаки окинула взором бассейн отеля на Багамах. За четыре года, что она вместе с Крейвеном приезжает сюда, никаких перемен не произошло. Здесь все так же. Туристы по- прежнему поджаривают на солнце свои задницы, потрясая роскошными формами, с подносами в руках их обносят напитками чернокожие «багамские мамочки». Группа музыкантов наигрывает вариации из ранних «Битлз».
Чуть повернув голову, Лаки заметила направлявшегося к ней Крейвена. Мужа. Четыре года они вместе, и до сих пор ее бросает в дрожь от одного его вида. И дело тут вовсе не в ненависти, так она сказать не могла бы. Он просто постоянно раздражал се. Скучнейшая личность: с ним не о чем поговорить, в нем нет никакой изюминки, он не в состоянии «завести» женщину.
Крейвен Ричмонд. Ее муж. Какая насмешка! Одетый в расписную гавайскую рубашку, белые шорты, теннисные туфли и короткие оранжевые носки. Нос и окружье губ обильно смазаны белой цинковой пастой, предохраняющей от загара.
Быстрым движением Лаки вновь улеглась и прикрыла глаза. Она не чувствовала в себе сил на поддержание их обычной беседы.
Ей вспомнился их первый приезд на Багамы. Их медовый месяц. Еще одна насмешка судьбы. Отец считал Лаки маленькой нимфоманкой, которую необходимо побыстрее выдать замуж, чтобы на великое имя Сантанджело не легла порочащая его тень. Он, видимо, и не подозревал, что его дочь — девственница, еще ни разу в жизни не позволившая себе… Да, конечно, она занималась чем угодно, но как только дело доходило до настоящего траханья…
В этом Крейвен был таким же новичком. Женившись в возрасте двадцати одного года, он оказался еще большим девственником, чем она!
После тошнотворной церемонии бракосочетания в Вегасе их сразу же посадили в самолет. И вот они, двое чужих друг другу людей, на Багамах. Всего неделю прожила Лаки шестнадцатилетней. И что это была за неделя! Когда Джино сказал ей, что все уже обговорено, он именно это и имел в виду: все было известно всем, кроме нее. Крейвена эта перспектива приводила в восторг. Бетти Ричмонд демонстрировала наигранную теплоту. Ее муж вел себя сдержанно.
Многочисленным родственникам Ричмондов потребовался не один самолет, чтобы прилететь на свадьбу, которая оказалась отвратительной, вульгарной процедурой, к тому же пресса расписала ее во всех, в том числе и несуществующих, деталях. В какое-то неуловимое мгновение маленькая, никому не известная Лаки Сант превратилась в Лаки Сантанджело, красавицу-дочь Джино Сантанджело, выходившую замуж за Крейвена Ричмонда из клана Ричмондов. Даже Дарио позволено было приехать из школы ради такого события. Лаки с трудом узнала брата. Мальчик превратился в юношу. Длинные белокурые волосы и лукавые голубые глаза.
— Ты там у себя всех девчонок с ума сводишь! — пошутила она.
— Какие девчонки? — Дарио искренне удивился. — У пас мужская школа.
— Подожди, вот поступишь в колледж — ты им еще покажешь!
Однако царившая когда-то в их общении непосредственность куда-то ушла.
Присутствовал па свадьбе и Марко, будь он проклят! Предатель, как она прозвала его в душе, старательно не обращая на своего кумира никакого внимания.
В аэропорту Пассау их встретили с музыкой. «Кадиллак» с откинутым верхом перенес молодых супругов па остров Пэрэдайз, где из отеля «Принцесса Сант» их вышел приветствовать управляющий, как две капли воды похожий на Марко. Загорелый, мускулистый — опасный мужчина. Лаки приветствовала его довольно прохладно. Крейвен был более любезен.
Лаки должна признать, что Пэрэдайз произвел на нее впечатление. Очень подходящее название для полоски песка, на которой выстроены несколько шикарных отелей.
Молодым предоставили в их распоряжение небольшую виллу, стоявшую в нескольких десятках метров от берега. Из окоп можно было видеть никем еще не потревоженный белый песок пляжа, прозрачную зеленоватую океанскую воду и экзотические пальмы. Лаки не терпелось побыстрее переодеться в бикини и растянуться на мягком песке. Крейвен поспешил за ней. Увидев наконец его тощее белое тело, Лаки пришла в ужас. Как бы в насмешку, руки и ноги Крейвена были коричневыми от загара, что только подчеркивало всю его остальную белизну.
Почему же она смирилась со всем этим? Чтобы сделать отца счастливым? Или просто выбора не было? В шестнадцать лет быть отданной замуж за человека, которого она совершенно не знает, не говоря уже о любви.
День стоял довольно ветреный, по Лаки солнечный ожог не грозил, поскольку к смуглой от рождения коже уже успел пристать полученный на юге Франции загар. Несколько раз она предупреждала Крейвена, чье лицо и тело скоро стали ярко-розовыми.
— Со мной все в порядке, — уверял он. — Я в жизни еще не обгорал.
Но рано или поздно всегда приходит первый раз. Ночью Крейвен не мог лежать без стонов, пока она натирала его мазью.
— Солнце у нас здесь просто убивает, мэм, — с широкой улыбкой сказал чернокожий продавец расположенной на первом этаже отеля аптеки. — Раз сгорев, всю жизнь не забудешь!
