Ты никогда не слышал о нем, но это тот самый парень, который написал сценарий телевизионной драмы, показанной в прошлом месяце, где я играла главную роль.
Его новая вещь великолепна. Лучшая из того, что я видела в последние годы.
— Если он такой замечательный, почему я должен читать его и в чем ты видишь мою поддержку?
— Потому что я хочу сыграть Марджори. Но никто не представляет меня в этой роли. Спектакль займет часа три даже после сокращений, которыми автор занимается прямо сейчас. К тому же в нем очень много действующих лиц, и постановка будет стоить целое состояние. — Джаффи глубоко вздохнула. — А у нас пока нет ни меценатов, ни режиссера, ни театра. По крайней мере не было три дня назад, когда я звонила в Нью-Йорк. Только мечта поставить спектакль и сыграть роль, которая создана на небесах.
Джек еще раз затянулся сигаретой, затем бросил ее через перила беседки в мокрую траву:
— То же самое я говорил о тебе и о Далиле. Эту роль писали для тебя на небесах.
— Но последняя создавалась более зрелыми ангелами.
Он немного помолчал, затем сказал:
— Хорошо, я почитаю сценарий. Это все, что ты хочешь?
— Если только это будет доброжелательное чтение, а не с таким настроением, что спектакль нельзя поставить и тебе надо прочитать только для того, чтобы сдержать свое слово. — Джаффи наклонилась и поцеловала его в щеку. — Джек, я не хочу быть твоим врагом. И никогда не была. Сожалею, что вела себя так глупо, но я была просто напуганным ребенком, получившим свой шанс и опасавшимся потерять его.
— Джаффи, почему, черт возьми, ты не сказала мне этого несколько лет назад? Это все, что я хотел услышать от тебя тогда.
— Я только что сказала, почему. Нельзя требовать слишком многого от напуганного ребенка.
У Джаффи не было возможности поговорить с Полом о ее решении до тех пор, пока они не вернулись в свой номер в отеле «Дорчестер».
— Я сказала Джеку, что буду играть Далилу в течение месяца, а он почитает пьесу Генри, надеюсь, он согласится стать ее продюсером.
— Да, конечно. Как хочешь, Джаффи. Завтра я возвращаюсь в Нью-Йорк.
— Что! Почему? Ты говорил, что должен закончить свои дела. Ты говорил, что тебе нужно еще несколько дней, чтобы заключить сделку с Д'Ойли Карт.
— Перестань повторять то, что я говорил. Сай и я договорились быть партнерами в этом деле. Переговоры практически состоялись. С моей стороны будет полезней заняться делами в Нью-Йорке.
Пол уехал в аэропорт в понедельник в десять часов утра и даже не попросил Джаффи проводить его. Она осталась в отеле и считала часы, когда по нью-йоркскому времени будет не слишком рано, чтобы позвонить Мэтту.
Телефонный звонок раздался в начале второго.
— Джаффи, это Джек. Я договорился о репетиции в среду. И еще мне удалось уговорить режиссера встретиться с тобой сегодня к концу дня. Просто выпить и познакомиться друг с другом. Возможно, это преждевременно, поскольку я еще не переговорил с Мэттом об условиях договора, но у нас нет времени на раскачку.
— Я знаю. У нас не должно быть проблем. Я прямо сейчас переговорю с Мэттом.
В начале третьего ее уже соединили с офисом Мэтта на углу Пятой авеню и Сорок второй улицы.
-..и когда я сказала, что буду играть эту роль, он согласился почитать пьесу Генри, — сообщила Джаффи. — Что ты думаешь по этому поводу?
— Я думаю, что ты гениальная женщина. Или очень везучая. Джеку, конечно, понравится пьеса, и у него появится желание преодолеть все препятствия, чтобы осуществить ее постановку.
— Надеюсь, понравится. Ты разговаривал с Генри?
— Нет, не разговаривал, писатели терпеть не могут, когда их дергают во время работы. Однако на моем столе толстый пакет, который я еще не открывал. Наверное, его оставили за дверью во время уик- энда. И почерк похож на Уайтмена. Подожди, я проверю.
Джаффи с волнением слушала, как он вскрывает пакет.
— Да, та самая пьеса. Парень потрясающе быстро все сделал.
— Дорогой, не мог бы ты сразу отдать ее на машинку?
Мэтт усмехнулся:
— Послезавтра у меня будут сразу три машинистки, а в среду готовый экземпляр сценария. К тому времени я прочитаю новую версию. Поговорим в среду. Кстати, что предлагает тебе Фаин за четыре недели работы?
— Мы не говорили об этом. Я лишь намекнула, что ему придется платить бешеную цену. Он ждет разговора с тобой. — Джаффи дала ему номер телефона Джека. — Спасибо за все, Мэтт. Позвоню в среду.
Положив трубку, Джаффи вспомнила, что на среду назначена репетиция «Далилы» с лондонской труппой.
В среду около двух часов Джаффи взяла такси до театра. Она отыскала вход со стороны площади Св. Мартина и, войдя внутрь, огляделась в поисках офиса помощника режиссера. Когда она вошла в офис, там никого не было; на столе среди беспорядочно разбросанных предметов виднелся телефон.
Джаффи прикрыла дверь, набирая номер, но все равно было чертовски шумно, и, что самое ужасное, линия плохо работала.
-..потрясающе… — Это все, что она уловила из слов Мэтта.
— Ты имеешь в виду переработанный вариант?
— Невероятный… показать этому парню… деньги…
— Мэтт, я ничего не слышу. Лучше я еще раз позвоню, попозже. Слушай, мы должны как можно скорее передать отпечатанный сценарий Джеку, пока он все еще испытывает благодарность ко мне.
— Да… их до смерти, Джаффи.
— Мне показалось, ты сказал, что загнал их до смерти. Я тоже сейчас умру. Я позвоню тебе позже.
Она услышала крик режиссера:
— Все по местам. Сцена первая, акт первый.
Джаффи некоторое время стояла в нерешительности у двери. Это был ее первый выход на настоящую сцену почти за два года.
— Кто-нибудь видел миссис Кейн? — снова послышался голос режиссера. Миссис Кейн!
Джаффи толчком открыла дверь.
— Я здесь, — сказала она. — Извините за опоздание, мне необходимо было позвонить в Нью-Йорк. Можно начинать?
С ее выходом наступила тишина, даже рабочие сцены хотели посмотреть на Джаффи Кейн.
— Да, — тихо сказал режиссер. — Мы готовы, миссис Кейн.
— Я тоже.
И она действительно была готова. Она чувствовала театр, окружавший ее, чувствовала его запах. Кровь ее заиграла, поза едва заметно изменилась и стала более выразительной. Через несколько секунд она была уже Далилой, деревенской хозяйкой фешенебельного Нью-Йоркского борделя, и воображала, что президент Соединенных Штатов один из ее завсегдатаев.
В этот день они прошли только два акта, но репетиция длилась два с половиной часа. Когда она закончилась и Джаффи произнесла под занавес второго акта заключительные слова, все зааплодировали. Исполнители и присутствующие стоя хлопали ей не только потому, что она была блестящей Далилой, но и потому, что они почувствовали кровные узы, связывающие Джаффи Кейн с театром точно так же, как и их самих.
Было десять часов вечера в Лондоне и пять часов в Нью-Йорке, когда она снова позвонила Мэтту из своего номера в отеле.
— Как прошла репетиция? — первым делом спросил он.
— Замечательно. Это очень хорошая труппа. Никакой бессмыслицы, полный профессионализм. — Она не стала говорить ему об аплодисментах, это было нечто личное между нею и ее товарищами по театру.
