— Знаешь, эти недели мне показались целой вечностью.
У меня произошла некоторая переоценка ценностей.
Пи Джей посмотрела на пару юных созданий. Сразу видно — любовники: сидят рядышком и что-то шепчут друг другу на ухо, не обращая ни малейшего внимания на окружающих.
— У меня есть дети, — продолжал между тем Боб. — И внуки. И я бы не променял их ни на что на свете, не говоря о работе. Почему же ты должна быть лишена этой радости!
— Кроме того, это блестящая возможность выдворить мать из дома, верно?
— Это твоя жизнь, Пи Джей, а не ее.
Пи Джей покачала головой.
— Знаю. Если бы я решила поехать, мать не смогла бы меня остановить. Раньше я бы ее послушала, но только не теперь, сейчас многое изменилось. Если бы я не была больна раком .
— Именно поэтому ты должна поехать. Жизнь так быстротечна, Пи Джей.
У нее перехватило дыхание.
— А может, эта встреча для меня абсолютно не важна, работа гораздо важнее.
— Ты врешь!
Вскинув голову, Пи Джей посмотрела на него гневно:
— Ты же сам уговаривал меня думать о будущем! Именно это я сейчас и делаю. Пришло время позабыть о прошлом.
— Даже если это прошлое поможет тебе достичь лучшего будущего?
— Не поможет!
— Откуда ты знаешь?
«Чтоб тебя черти взяли! — раздраженно подумала Пи Джей. — Как только я начинаю думать, что поступаю правильно, ты тут же вмешиваешься и заставляешь меня сомневаться. Можно подумать, ты лучше знаешь, что мне нужно!»
Пи Джей провела рукой по своим каштановым волосам, откинув их назад, — в руке осталась еще одна прядь.
Она машинально бросила ее на землю и опять, уже в который раз, вспомнила о своей болезни, и словно черные тучи затянули безоблачное синее небо.
— На следующей неделе у меня очередной сеанс химиотерапии. Меня наверняка будет тошнить.
— Но сегодня-то тебя не тошнит.
— Это счастливое исключение из правила.
— Может, на следующей неделе будет то же самое.
Словно стальная рука опять сдавила ей горло.
— Боб, как ты не понимаешь! Если я поеду на встречу, это будет нечестно по отношению к сыну. Полгода назад было бы совсем другое дело, а сейчас… сейчас я тяжело больна, ты это прекрасно знаешь. Зачем ему со мной встречаться!.
— Не говори так, Пи Джей. Это просто отговорка, и только, выдумала причину!
— Для меня она очень веская!
— А для меня нет. О Господи, Пи Джей! Ведь с любым человеком может случиться все, что угодно. В жизни нет никаких гарантий. Сегодня ты можешь встретиться с сыном, а назавтра тебя на улице вдруг собьет машина. — Он покачал головой. — И твой сын это переживет, Пи Джей, не волнуйся.
Она вскочила.
— Пойду домой, устала.
Боб схватил ее за запястье и усадил рядом с собой.
— Нет! Я хочу, чтобы ты трезво взглянула на вещи.
Она заплакала.
— Я и смотрю, Боб. Я выслушала все, что ты мне сказал. Ты прав. Я и в самом деле работала долгие годы, чтобы достичь всего того, что имею, и не собираюсь терять все из-за какой-то, как ты совсем недавно сам заметил, прихоти.
Выпустив ее запястье, Боб погладил руку Пи Джей.
— Хорошая моя, мне ужасно жаль, что я тогда тебе наговорил. Я был не прав, я просто с ума схожу от страха перед тем, что могу тебя потерять. Если и в самом деле ты хочешь его увидеть, по-моему, ты должна это сделать.
У Пи Джей внезапно разболелась голова.
— Не могу, — прошептала она.
— Почему ты не хочешь признаться?
— Признаться в чем?
— В том, что просто боишься.
Она резко выдернула руку.
— О Господи, Пи Джей! Неужели пережитое за последнее время тебя ничему не научило?
Он снова схватил ее за руку.
— Пусти! — бросила она, вскакивая со скамейки.
— Что, снова хочешь спрятаться за маской, за которой скрывалась двадцать пять лет?
— Я больна''! — закричала Пи Джей. — Неужели ты этого не можешь понять!
— Могу! А вот почему ты пользуешься своей болезнью, чтобы не встречаться со своим сыном, до меня никак не доходит!
— Он не мой! — завопила Пи Джей, но, увидев, что люди на них оборачиваются, понизила голос:
— Если я выживу, то мой удел сидеть у себя в конторе, а не вытирать нос какому-то сопливому мальчишке!
— Он вполне в состоянии сам вытирать себе нос.
— А как же Хансен и Хобарт? Ты ведь сам уверял меня, что они тут же меня уволят, если обо всем узнают.
— Да пошли их к черту! Откроем с тобой собственное агентство.
— Ты просто идиот!
— Нет, Пи Джей, это ты идиотка! Неужели ты и дальше собираешься красться по жизни с зашоренными глазами? — Голос Боба зазвучал громче, решительнее:
— Держать в узде свои чувства? Ты же хочешь встретиться с сыном, я знаю. Так сделай это!
Пи Джей поспешно заморгала и, почувствовав, как по щекам покатились слезы, повернулась и зашагала домой.
Глава восемнадцатая
Четверг, 14 октября
ДЖИННИ
Рио оказался совершенно не таким, каким его представляли рекламные проспекты. Джинни, перекатившись на другой бок, взглянула на очередную черноволосую красавицу, которая шествовала по пляжу, вихляя бедрами и выставляя напоказ голую грудь и аппетитную попку, абсолютно не скрываемую крошечными трусиками купальника. Натянув на плечо свою просторную футболку, она вздохнула. Секс… Казалось, все в мире только и делают, что совокупляются, а на самом деле это такая же чепуха, как и материальные ценности. И зачем он только нужен?
Джинни закрыла глаза, стараясь отключиться от навязчивых латиноамериканских ритмов, громыхавших из каждого магнитофона, которые, казалось, били тебя по голове. В Рио она приехала потому, что не знала, куда ей податься после устроенного в шикарном доме Джейка пожаре, в котором чуть не сгорела сама. Но, как обычно, Джинни повезло: Консуэло успела вовремя и спасла ее…
Мимо пронеслась шумная стайка ребятишек, обсыпав ноги Джинни песком. Какая-то матрона прокричала им вслед что-то по-испански. О Господи! Ну почему в этом треклятом Рио все орут!
В ушах до сих пор стояли вопли Консуэло: «Сеньора!
Сеньора!», а потом что-то сказанное по-испански, чего Джинни не поняла. Она стояла как вкопанная, пока преданная служанка, схватив ее за руку, оттаскивала от объятого пламенем стенного шкафа. Сигнал пожарной тревоги не сработал: отсоединив охранную сигнализацию, Брэд заодно отсоединил и пожарную. Впрочем, услуги пожарных не потребовались. Консуэло вытащила Джинни во внутренний дворик и опять
