неразумно и только вымотало бы нас обоих. Не говоря уже о том, что нарушило бы весь график твоей работы.
– Я сам себе хозяин и могу организовать свою работу, как мне будет удобнее.
Дайана поднесла его пальцы к губам и поцеловала.
– Со мной все будет в порядке. Обещаю, что ты будешь знать, где я нахожусь в любую минуту дня. И ночи, – добавила она с плутовской улыбкой.
Полчаса спустя, когда она везла Зака в школу, ей вспомнились слова, сказанные той женщиной телерепортеру: «На ее месте я взяла бы своего ребенка и сбежала».
Интересно, как чувствует себя беглец, скрывающийся от правосудия? Каково жить под чужим именем, всегда оглядываясь через плечо? Она покачала головой, решив, что никогда не смогла бы жить так. Может быть, такой выход подошел бы для кого-нибудь другого. Только не для нее.
– Мама, посмотри-ка!
Взглянув туда, куда Зак указывал пальцем, она увидела огромного Санта-Клауса с санями, занимавшего крышу дома по всей ее длине.
– Сразу видно, что люди серьезно готовятся встретить праздник, а?
Зак, откинувшись на спинку сиденья, тяжело вздохнул.
– Да уж. – Он произнес это таким удрученным тоном, что у Дайаны защемило сердце. Хотя он уже не верил в существование Санта-Клауса, но Рождество по-прежнему сохраняло для него свою магию, и он каждый год с нетерпением ждал этого праздника.
Она нащупала его руку и осторожно ее пожала.
– Я сегодня утром кое-что придумала.
Синие глаза сына взглянули на нее выжидающе.
– Что ты скажешь, если мы переедем в свой дом дня через три-четыре?
Зак всем телом повернулся к ней.
– Но ведь ты сказала, что потребуется много времени, чтобы все там заменить?
Заметив, что приближающийся школьный автобус посигналил огнями, она остановила «чероки».
– Диван и кресла мы, возможно, найдем не сразу, но остальное – телевизоры, матрацы, тарелки – можно заменить за день или два. – Самую лучшую новость она приберегла напоследок. – А когда это будет сделано, мы купим елку. Самую большую, какую только сможем найти.
В ответ она получила единственное, что ей было нужно, – радостную улыбку сына.
Высадив Зака возле школы, Дайана позвонила в ресторан.
– Полагаю, вы уже видели газеты, – сказала она, когда ей ответила старшая официантка.
– Видели. О, Дайана, я вам сочувствую. Мы все сочувствуем. Если кто-нибудь из нас может чем- нибудь помочь, вы только скажите. Хорошо?
Дайану тронуло искреннее сочувствие, прозвучавшее в голосе Элейн.
– Обязательно. Спасибо, Элейн.
– Вы сегодня придете?
– Не думаю. Надо столько всего сделать. А вы и вся команда держитесь, договорились? Если не возникнет никаких осложнений, я приду завтра.
В доме, куда она вернулась, чтобы подождать страхового агента, все было в том же виде, в каком она оставила вчера. Теперь, немного успокоившись, она обошла гостиную, прикидывая, что еще можно починить, а что следует выбросить.
Оценщик из страховой компании позвонил в дверь ровно в девять, а к тому времени, как он закончил свое дело, явилась и принялась за работу бригада профессиональных уборщиков, которых нанял Кейн.
Пока они оттирали полы, чистили специальным шампунем ковры и ведрами выносили мусор в мусорные баки, Дайана с Кэт объехали универмаги и в конце концов нашли такой магазин, который брался доставить все, что им требовалось, до конца недели.
Возвратившись в половине четвертого домой, они увидели ожидавшего их перед домом Трэвиса Линдфорда. Картинно сложив руки на груди, он стоял, опираясь на капот своего красного «феррари», и, одарив Дайану злобным взглядом, спросил:
– Где тебя, черт возьми, носит?
Дайана с грохотом захлопнула дверцу «чероки».
– Тебя это, конечно, не касается, но я пытаюсь привести в порядок свой дом.
– Ошибаешься, меня это очень сильно касается. Закери – мой сын, и его безопасность меня сильно беспокоит.
– С каких это пор?
– С тех пор, как я узнал, что он мой сын. Кэт потянула ее за рукав.
– Перестань, Ди. Он не стоит того, чтобы...
– Заткнись, – грубо прервал ее Трэвис. Посмотрев в обе стороны улицы, он спросил: – Где он?
– Если ты спрашиваешь о Заке, то Кейн отвез его на футбольную тренировку.
Такой ответ его на мгновение озадачил, но он быстро справился и, отойдя от своей машины, направился к Дайане и остановился прямо перед ней.
– На сей раз ты нарвалась на крупные неприятности, не так ли, Дайана? Связалась с воровской шайкой, прикрываешь презренного уголовника, пренебрегая безопасностью моего сына! – Он криво усмехнулся, но глаза его не улыбались. – Мой адвокат с радостью разберется в этом.
– Мерзавец! Уйди с моих глаз!
Он улыбнулся еще шире, явно довольный собой.
– Наслаждайся обществом Закери, пока можешь, Дайана. Потому что со следующей недели мальчик будет там, где он должен быть. У меня.
Кэт заметила, как глаза Дайаны потемнели от гнева. В это время из дома напротив вышла миссис Кармайкл и направилась по дорожке к почтовому ящику. Хотя она сделала вид, что не прислушивается к разговору, Кэт знала, что она ловит каждое слово.
– Ди, прошу тебя, давай войдем в дом. За вами наблюдает твоя соседка.
Но Дайана ее не слушала. Она решительным шагом направилась к Трэвису.
– Ты его никогда не получишь, – прошипела она сквозь зубы, когда Кэт, схватив ее за руку, тащила прочь от Трэвиса. – Слышишь меня? Ты никогда не получишь моего сына. Я скорей убью тебя!
На другой стороне дороги стояла, прижав к груди несколько писем, потрясенная услышанным миссис Кармайкл.
Глава 21
– Я чуть не выцарапала ему глаза, – возбужденно рассказывала вечером Дайана на кухне у Кейна, занимаясь приготовлением омлета с грибами. – Какая наглость являться к моему дому и обвинять меня в том, что я «связалась с воровской шайкой» и покрываю делишки своего братца! Как он не понимает своей тупой башкой, что я не сообщила о первом случае взлома, потому что хотела защитить Зака, а вовсе не Ника!
Кейн, внимательно слушавший рассказ Дайаны о ее стычке с Трэвисом, улыбнулся.
– Неужели Трэвис после этого остался в живых? Цел и невредим?
– Он должен благодарить за это Кэт.
Кейн наблюдал, как она тушит грибы, добавив в сковородку капельку шерри. Оба они ничего не ели целый день и, хотя он не ждал, что Дайана станет готовить ему ужин в столь поздний час, она настояла на этом.
Ему нравилось наблюдать, как она командует на кухне, повязав вокруг стройной талии посудное полотенце, передвигает кастрюли и сковородки, что-то взбивает, размешивает. Движения ее тела напоминали ему о прошлой ночи, когда он держал ее в своих объятиях, такую горячую, такую страстную.
