Соль и серебро

Кристиана, Джэксона, ту высокую чернокожую охотницу Рокси и Райана. Они тихо разговаривают в угловой кабинке Райана. Пьют кофе, явно добытый в винном баре по соседству. Райан ненавидит варить кофе, и явно никто не подумал попросить это сделать меня. Я готовлю отличный кофе. С пенкой, горьковатый, крепкий и мягкий.

Я потягиваюсь и встаю. Никто на меня не смотрит. Отлично. Я открываю телефон и звоню Аманде. Ответа нет. Ее автоответчик переполнен. Я звоню Стэну. Он, по крайней мере, берет трубку.

– А-а-а-алло-о-о-о-о-о! – сплошные длинные гласные. – Что-о-о-о-о?

Я чувствую раздражение:

– Стэн, все охотники ушли, ты можешь вернуться.

– Какие охотники, Эл? Что ты несешь? Чокнутая девчонка. Никто не охотится в Бруклине. Бклин! – каркает он. Явно под кайфом. Сильно под кайфом. Или пьян. Или все вместе.

– Охотники, Стэн. Ты знаешь. Вроде Райана.

– О-о-о, это твой бойфренд? – говорит Стэн.

– Что? Ты же знаешь Райана. – Я убираю телефон от уха и проверяю номер абонента, чтобы убедиться, что я на самом деле позвонила Стэну, а не какому-то случайному человеку. Но это Стэн.

– Конечно я знаю Райана. Конечно.

– Не забудь выпить воды, Стэнли, – говорю я своим самым начальственным голосом. На заднем фоне я слышу людей, зовущих Стэна. – Я кладу трубку.

– Бо-о-о-ойфренд! – тянет он, и я захлопываю телефон.

Точно, бойфренд.

Почему Стэн ничего не вспомнил об охотниках? Может быть, он просто под кайфом. Или, возможно…

О черт! Я снова падаю под прилавок.

Ладно, это глупость, но я попытаюсь ее обдумать. Дверь в больнице сказала мне коснуться ее, и я послушалась, так? Она использовала свой голос, он звучал прямо у меня в голове. Я потребовала, чтобы лист объяснил мне, что он тут делает, и он послушался, хотя и странным образом. Я даже сказала женщине из веток убраться, и она ушла.

Я говорила это в голове, мысленно.

Может быть, я сказала Стэну забыть? Хотя это не может быть причиной. Верно?

Ладно, может быть, теперь я экстрасенс. Это было бы хорошо, да? Тогда я смогу назначать охотников, может быть, смогу победить Нарнию и уберечь свою задницу – вот только как, черт возьми, я стала экстрасенсом, да еще теперь?

…Сегодня я была рядом со многими Дверями. Многими исполняющими желания Дверями.

Мне не нравится моя логическая цепочка. Охотники в закусочной говорили, что можно попросить Дверь, на самом деле не прося ее… и моя закусочная стала действительно процветать, когда в подвале открылась Дверь. Когда Стэн, Аманда и я открыли ее. Я подумала, да, я подумала, что Дверь дала мне Райана, – и я ненавижу эту мысль, ненавижу думать, что Дверь в Ад дала мне самое лучшее в моей жизни. Но что, если я все время незаметно просила ее насчет закусочной? Это объясняет, почему закусочная сегодня пустовала. Нет Двери – нет процветания.

И что, если я не перестала бы просить ее и Дверь просто бы давала, давала и… Что, если я попросила о чем-то, что сделает меня важной для охотников? Сделает меня важной для Райана?

В довершение всего Райан всегда говорил мне, что просьбы у Двери высушивают душу и превращают в демона. Но иногда он говорит, что просьба позволяет Двери открыться и выпустить очередного демона. Меня никогда не волновало, правда это или нет.

Все, что я знаю, – если я стану каким-нибудь демоном-экстрасенсом, я буду очень зла.

Когда я снова встаю и смотрю на Райана и остальных, они продолжают тихо говорить, не глядя на меня. Я открываю прилавок с десертами, кладу черно-белые печенья на бумажную тарелку и несу им. Мне надо спросить у них об этом. Я должна знать, не превращаюсь ли я, случайно, в демона и поэтому становлюсь экстрасенсом, или же я непонятный экстрасенс и лишь по какому-то совпадению становлюсь демоном.

Райан в этот момент говорит, но, когда я подхожу, умолкает.

– Что ж, каков вердикт? – спрашиваю я. Я собираюсь аккуратно перевести разговор на тему моей возможной демоничности.

– Бейсболки – идиоты! – фыркает Джэксон.

– Заткнись! – говорит Кристиан, но по его голосу понятно, что он плохого мнения о своей команде.

– Мы… – Райан останавливается, делает глоток кофе и морщится. Ага, он жалеет, что пьет не мой кофе. – Мы решили действовать согласно худшему сценарию. Это значит, что кому-то из нас придется войти в Дверь и попросить о помощи.

– Э-э-э… что? – Я скрещиваю руки на груди. – Что?

– Ты слышала. – Райан откусывает от печенья.

Он любит только шоколадные половинки. А я – только ванильные. Мы предназначены друг другу в каком-то другом мире – мире, где нет демонов.

– Это единственный способ, – говорит Рокси с полным ртом печенья.

– Пожалуй, я вернусь за прилавок, пока вы не придете в чувство, – говорю я, хотя знаю, что это не доведет до добра, потому что этот опрометчивый план явно принадлежит Райану. Не то чтобы он уже придумывал действительно дурацкие планы, но в этом он похож на меня: в один миг абсолютно логичен, а в следующий – его логика девается незнамо куда, и тем не менее все звучит абсолютно здраво. – Ты сказал: «Вместо того чтобы колдовать, пытать демонов ради информации или ждать, что случится дальше», вы все на самом деле хотите пройти через Дверь в самое настоящее адское измерение в надежде найти помощь? В Аду? Потому что может случиться конец света, причем никто еще не объяснил, каким образом.

– В адских мирах существуют аватары, они спускаются защитить тебя, – говорит Кристиан, игнорируя мои очевидные попытки вызнать о воде и земле. – Я точно не знаю, как это работает, но слышал об этом. Мы можем попросить их о помощи, и они что-то делают. Может быть, вступаются за нас перед богами или еще что-то.

– Похоже на какой-нибудь дешевый романчик из тех, что читает Райан. – Я стою, скрестив руки, и не могу поверить своим ушам.

– Иногда в романах пишут правду, – говорит мне Райан. – Ты это знаешь, Элли.

– Если мы сможем попасть в один из добрых Адов…

Я перебиваю Джэксона воплем:

– Один из добрых Адов?!

– Там не только Ады, – отвечает Рокси.

У нее отвратительная манера растягивать слова. Отличается от среднезападной гнусавости Кристиана; это скорее что-то южное. Что она делает в Бруклине?

– Что ты имеешь в виду? – Я воспринимаю эту новую информацию очень подозрительно.

– Это не… – Кристиан останавливается и хмурится. – Это не Ады. Это потусторонние миры.

– И в чем же разница?

– Разница в том, что не все потусторонние миры отвратительные и мерзкие. Потусторонний мир древних египтян – это поля и реки. – Райан откидывается назад и предлагает мне ванильную половинку печенья.

– Не буду я твое печенье, – говорю я ему. – Откуда, черт возьми, тебе знать, как выглядит потусторонний мир?

– Древнеегипетская Книга мертвых, – отвечают они мне хором.

– Но вы же не знаете, правда это или нет! – возмущаюсь я. Они обмениваются взглядами, говорящими «о, что за непосвященная идиотка!», и я хмурю брови. – Послушайте, я думаю, это ужасно круто, что вы, ребята, так стремитесь защищать человечество, которое вы явно терпеть не можете и не уважаете, но я думаю, что вы зашли слишком далеко. Кто может сказать вам, что происходит? Не говоря уже о том, что, если вы отправитесь в преисподнюю, вы погибнете. Демоны нападут на вас и убьют. Это совершенно очевидно. Это не секрет или что-то в этом роде.