как люди под мусором.
Люди обнаженные, они извиваются, и я с воплями отползаю назад как можно быстрее, назад, прямо в Райана.
Никогда больше, черт возьми, я не буду говорить «если мне повезет».
Львица прыгает передо мной, и, честно говоря, меня тошнит от символичности всего этого, мне хочется чего-то прямолинейного и простого, хотя бы однажды, Христа ради.
Я знаю, что он двигается, и знаю, что, наверное, мешаю ему, но не поднимаю головы от края пальто Райана. Я слышу хлюпающий звук.
– О деточка… – Рокси становится на колени рядом со мной, сняв шляпу с головы и держа в руке бандану, она опускает солнечные очки мне на глаза, и все приглушается: вопли, вонь мусора – все.
– О деточка – что? – спрашиваю я. Мой голос охрип от воплей, и тело не слушается, я не могу встать.
– Это Ад, – объясняет она, обнимая меня, и змеи покрывают меня. – Тот, который ты знаешь.
Который я знаю?
О, тот, который я знаю. В который вроде бы верю. Иногда вера делает вещи реальными. Этому тоже учишься у охотников.
– Разве змеи не должны быть здесь злыми?
– И сделал Моисей медного змея, – говорит Райан.
Он сидит на корточках рядом со мной. Рокси притягивает Стэна поближе, и теперь Стэн и остальные столпились вокруг меня. В отличие от других Адов, где мы побывали, этот полон созданий, окружающих нас, наблюдающих и приближающихся слишком близко. Я чертовски боюсь самьяз, после того как один из них напал на меня, выйдя из моей Двери пять лет назад. Я притрагиваюсь рукой к животу, там, где шрам. Где-то здесь может быть еще один самьяза. Может, их здесь много. Возможно, они прячутся; они выжидают.
– И сделал Моисей медного змея, – повторяет Райан, высокие голоса Иштар и Исиды звучат в унисон, перекрывая крики из-под нас, и затем к ним присоединяется Кристиан, мягко пощелкивая.
– …и выставил его на знамя, – тут присоединяется Рокси. – И когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив. И отправились сыны Израилевы… [18]
– Ну же, – шепчет мне Стэн, – где моя упорная девчонка?
И я чувствую себя лучше, и, когда они помогают мне встать, я вижу останки самьязы, разбросанные повсюду. Нож Райана, большой обсидиановый, сверкая чистотой, лежит на земле. Райан поднимает его.
– Пойдемте, – говорит он.
В этом измерении мне тяжелее, здесь есть драконы, похожие на дохлых червей, хуже, чем дракон из Кура, они летают над нами, кричат вместе с людьми, и змеи на Рокси шипят и извиваются, а паук Кристиана клацает на ходу. Иштар, Исида и львица мягко ступают впереди нас, даже впереди Райана.
Стэн спотыкаясь бредет рядом со мной. Хотя оборотень уже почти завладел им, я вижу, что ему плохо. Должно быть, он тоже до некоторой степени верит в этот Ад.
Интересно, как это – быть гомосексуалистом и верить в этот Ад? Верить, что, может быть, ты попадешь именно сюда. Вот только Стэн уже мертв, и в его теле оборотень.
– Я голоден, – стонет он.
Его рука прижата к животу, я закрываю глаза и смотрю прочь. Сквозь очки все видится туманным; я почти не вижу Двери.
– Я не вижу Дверь, – говорю я.
– Что? – вскрикивает Рокси, глядя на меня через плечо.
– Я не вижу Дверь! – кричу я в ответ.
Кричать больно. Я просто хочу лечь. Я хочу лечь и сдаться.
Тут Райан оказывается рядом со мной:
– Элли, Элли. Давай же. Идем.
– Я не хочу, я хочу лечь, я не могу, Райан, я больше не могу, не могу идти…
Я падаю. Крики оглушают. Мне больно, все болит. Здесь так одиноко, так страшно, все так испуганы…
Следующее, что я чувствую, – резкая боль. Райан, с мрачным видом держит обсидиановый нож в руке, и мои измученные, покрытые синяками руки кровоточат. Запах крови приводит меня в чувство, и я шмыгаю носом, делая длинный выдох. Райан держит мои окровавленные руки – он порезал мне ладони – над кругом, который нарисовал карандашом цвета «макароны с сыром». Кровь шипит и пенится, падая на землю.
– Говори с Дверью! – настойчиво требует он. – Найди Дверь!
Я прижимаю ладони к кругу, размазывая кровь, и закрываю глаза. Крики затихают – не полностью, но достаточно, чтобы я смогла увидеть.
– Ее нет. Ее нет… Она, может быть… может быть, попозже? – гадаю я.
– Тогда мы останемся тут на некоторое время, Элли. – Райан садится на землю рядом со мной, следя, чтобы не нарушить круг плащом.
Его плащ пошит из кожи ламии. Ламии едят младенцев. Я ношу кожу ламии, и они питаются младенцами и…
Тошнота поднимается к горлу, и я прижимаю руки к лицу. На моих губах, зубах и языке кровь, я чувствую ее вкус, металлический, как у мокрого пенни.
– О боже! – Я падаю со стоном. – Мы должны остаться тут? Я не могу, Райан, я не могу…
– Ты можешь и сделаешь это, – твердо говорит он.
Он укладывается рядом и прижимает меня к себе, сердце к сердцу. Львица устраивается рядом с нами. Райан не только укрывает меня своим плащом, он надвигает мне на голову свою шляпу, и крики становятся тише.
Я чувствую, что остальные ложатся рядом с нами. Полагаю, в глубине души мы все боимся этого Ада. Думаю, никто из нас не хочет верить, что этот мир реален. Легко не обращать внимания на сумасшедших норвежских демонов или на странных шумерских и на тупых вампиров – они все такие древние и ничего не значат в нашей повседневной жизни.
Но мы пропитаны христианством и до некоторой степени даже иудаизмом, думаю я, и чем дольше думаю, тем яснее осознаю, насколько это все нам близко. Есть вещи, которые я никогда прежде не видела, но тем не менее могу узнать, понимаете, о чем я? Создания со скалящимися человеческими лицами, длинными рогами, частями тел животных – все это перемешано. Демоны, какими нам их изображали.
Одно создание подходит ближе и садится прямо перед кругом. У него человеческая голова на теле льва с шеей змеи, из затылка человеческой головы растут бычья и овечья головы. При выдохе головы испускают дым. Дым пахнет серой. Это, детки, традиция.
Я засыпаю под звуки голосов Рокси, Кристиана и Райана, они о чем-то бормочут между собой; я засыпаю в облаке дыма со словами «Смилуйся надо мной, Боже, смилуйся надо мной… Помилуй, моя душа среди львов…».
Я не вижу сон, что меня несколько разочаровывает. Открыв глаза, однако, я чувствую себя действительно отдохнувшей и…
И я голая. На поросшем травой холме. И под моим задом камень.
– Уф, Райан? – Я моргаю.
Он растянулся рядом со мной, лежа на спине. Тоже голый, за исключением шляпы. Что, должна я сказать, невероятно сексуально. Аватаров поблизости нет. Я сплю? Лучший сон в моей жизни. Мои волосы распущены, и, когда я забираюсь на него и утыкаюсь лицом в шею, они касаются его груди. Он чудесно пахнет. Я хочу съесть его.
Уф, не в прямом смысле слова.
– Райан, – бормочу я ему в шею.
– Элли, – вздыхает он и садится.
Я оказываюсь у него на коленях, и, о боже, это прекрасно.
– Пожалуйста…
