папочку, я поступила очень правильно.
Карло поднял стакан с водой.
— За всех нас. — И добавил: — Я знаю, что ты выиграешь, мама.
Мария подумала о том, что выиграет или проиграет не только она одна. Что в кошмаре, от которого она проснулась прошлой ночью в холодном поту, ей снились не тюрьма, не бесчестье, а Карло Карелли Пэйджит, слушающий кассету, которую никогда не должны отыскать.
Мария коснулась своим бокалом стакана Карло.
— За всех нас, — повторила она. — И прежде всего за тебя.
4
Посыльный официант Пол Агилар был энергичным мужчиной испанского происхождения, тридцати с небольшим лет, с черными усами, зализанными волосами и самоуверенной улыбкой. Публичная дача показаний была ему отнюдь не в тягость.
— Вы сможете опознать женщину, — спросила Шарп, — которую видели с мистером Ренсомом?
По ее уверенному поведению Пэйджит понял, что она основательно поработала с Агиларом — он будет хорошим свидетелем.
— Это было ответчица, мисс Карелли. — Агилар, выпрямившись в кресле, указал на Марию. — Даже если бы не доводилось видеть ее по телевидению, мисс Карелли трудно забыть.
— Какая галантность, — прошептала Мария Пэйджиту.
Сидевшая по другую сторону от него Терри внимательно разглядывала Агилара. Пэйджит чувствовал, что этот свидетель заботит ее.
— После того как мистер Ренсом позволил вам войти, что было дальше?
— Обычное дело. Я спросил его, куда поставить ведерко с шампанским, он ответил, что на кофейный столик. Я и поставил его туда, напротив мисс Карелли.
— В тот момент Мария Карелли сказала вам что-нибудь?
— Ничего, только поблагодарила. — Он улыбался — видимо, ему было приятно вспоминать о своем общении со знаменитостями. — Она была очень милая.
— Вы заметили что-нибудь необычное в ее поведении?
— Нет. Мне она даже показалась очень довольной.
— Почему вы так подумали?
— Она была такая шикарная, — Агилар даже нос наморщил при этих словах. — То есть я хотел сказать, такая уверенная, спокойная, как человек, который всегда знает, что ему делать.
Пэйджит понял, что это Шарп просила Агилара описать женщину непринужденную, ничем не обеспокоенную, в безоблачном настроении. Признать, что он имел возможность бросить на нее лишь беглый взгляд, официанту не хотелось.
— Было впечатление, что ее что-то беспокоит?
Легкое движение плечами означало, что эта мысль даже не приходила ему в голову.
— Не замечал.
— Или что она враждебно относится к мистеру Ренсому?
— Нет. — Он ухмыльнулся с таким видом, будто тайна смерти Ренсома раскрыта и сделал это не кто иной, как он. — Неприязни в ней совершенно не было заметно. Я решил, что они друзья, проводят время вместе. В нашей работе такое часто наблюдаешь.
Кэролайн Мастерс нахмурилась за судейским столом.
— Ему хочется представить это как свидание, — прошептала Мария Пэйджиту.
Не отрывая взгляда от судьи, он слегка обернулся к ней.
— На это я укажу в своем протесте, — выдохнул он в ответ. — Этот парень сам себя прижмет к стене.
— Мистер Ренсом говорил что-нибудь? — спросила мисс Шарп.
Агилар энергично закивал:
— Я сказал ему, что очень люблю его книги. А он ответил мне, что ради такой вот похвалы он и продолжает писать. Мне было очень приятно, что я смог сказать ему это. — И застенчиво добавил: — Вы ведь знаете, я всего лишь посыльный официант. Я человек скромный.
Пэйджиту было ясно, что за этими невинными фразами — желание обвинения сделать человечески понятными Ренсома и Агилара. Он почувствовал, как напряглась сидевшая рядом Мария.
Марни Шарп помедлила, как бы готовясь к последнему удару:
— А вы не заметили, шторы были подняты или опущены?
— Подняты. Определенно открыты.
— А почему вы так уверены в этом?
Агилар опять заулыбался:
— Потому что я прекрасно помню, что из номера мистера Ренсома прекрасный вид на Беркли: я еще посмотрел в окно, поискал глазами дом моего двоюродного брата. — Обернувшись, он объяснил судье: — Мы с ним часто встречаемся. Я имею в виду моего двоюродного брата.
Кэролайн Мастерс кивнула. По выражению ее лица Пэйджит понял, что мужской шарм Агилара на нее не действует, и тут же прикинул, что может позволить себе в этом перекрестном допросе.
— До вашего ухода, — продолжала Шарп, — делал мистер Ренсом что-нибудь еще?
— Он подписал счет, конечно. — Агилар все еще улыбался. — Дал мне хорошие чаевые, похлопал по спине и подмигнул.
— Он подмигнул?
— Да. Как будто подтвердил мне, что счастлив. — Официант раскинул руки, как бы утверждая этим театральным жестом, что жизнь хороша, и так приятно, когда один человек понимает другого. — Ну, вы представляете — он наедине с красивой женщиной, и ему хорошо!
Стало заметней, как еще больше нахмурилась судья Мастерс. Она обратилась к Агилару:
— Может быть, он просто моргнул — что-то в глаз попало?
У Агилара был недоуменный вид, он не понимал: почему судья не оценила его похвальную способность радоваться за других.
— Нет, он подмигнул.
— Понимаю, — без всякого выражения произнесла Кэролайн Мастерс. — Продолжайте, мисс Шарп.
Шарп подошла к свидетелю с видом человека, которому предстоит нечто приятное, что Пэйджиту совсем не понравилось.
— Прежде чем вы ушли, — спокойно спросила она, — говорили ли мистер Ренсом или мисс Карелли что-нибудь еще?
Агилар кивнул:
— Да. Мисс Карелли говорила.
— Что же она сказала?
Агилар обернулся к Марии — было впечатление, что Шарп научила его этому, — и мягко проговорил:
— Она попросила повесить табличку «Просьба не беспокоить!».
Марни сделала паузу, чтобы до всех дошел смысл сказанного. И лишь когда первый слабый ропот прошел по залу, заговорила:
— Мисс Карелли сказала почему?
— Нет. — Он многозначительно покачал головой. — Если женщина хочет остаться наедине с мужчиной, я не спрашиваю почему.
Шарп кивнула, как будто он сказал нечто глубокомысленное. Обернулась к судье:
— Вопросов больше нет.
Та смотрела на Марию — глаза в глаза. Когда она отвела взгляд, Пэйджит прошептал:
