— Отель «Флуд». — После долгого молчания странным, извиняющимся тоном Мария сказала: — Я не могу вспомнить номер комнаты.
— Кто это?
— Минуточку, — воскликнула Мария. — Он зарегистрирован на имя Марка Ренсома. Номер люкс.
Последние слова она произнесла с облегчением, как будто была рада, что хоть в этом-то память не изменила ей.
— Кто это?
— Приезжайте, — выкрикнула она пронзительным голосом и повесила трубку.
Когда Пэйджит снова взглянул на Марию, та повернулась к эксперту, в глазах стояли слезы. Шелтон была бледна.
Зал молчал. Кто-то ерзал в своем кресле, кто-то смотрел в сторону. Пэйджит вспомнил то жуткое чувство, которое испытал однажды, слушая запись, сделанную в кабине самолета за несколько мгновений до катастрофы.
Он тихо спросил Элизабет Шелтон:
— Женщина, которую вы помните, говорила так?
Она подняла на него глаза, явно затрудняясь ответить. В самом деле: у Марии такой дрожащий голос, что ответь она «да», ее сочтут жестокой.
— Нет, — вымолвила наконец Шелтон. — Она говорила немного по-другому.
— А как?
— Когда я встретилась с ней, она была несколько заторможена, но вполне контролировала свои слова и поступки. Голос на кассете звучит более отстраненно, как мне кажется. Она больше ошеломлена.
— Женщина на кассете ближе к событиям, которые она не может вспомнить достаточно ясно, чтобы угодить обвинению.
— Протестую, — выкрикнула Шарп. — Я не слышу здесь вопроса.
— Здесь его и нет, — возразила Кэролайн Мастерс. — Пожалуйста, вопрос, мистер Пэйджит. Имеющий отношение к делу.
— Непременно. — Он повернулся к свидетелю: — Итак, вы не отрицаете, что, основываясь на тоне голоса мисс Карелли, при разговоре с вами нельзя сделать вывод, что травма не повлияла на ее поведение в тот вечер — и когда она была одна у трупа мистера Ренсома, и когда отвечала на вопросы инспектора Монка?
— Я не стану возражать. — Элизабет Шелтон холодно и спокойно посмотрела на Марию. — Как мисс Шарп уже отметила, я не специалист в психиатрии.
— Вернемся тогда к чисто физическим признакам, которые, как вы утверждаете, противоречат рассказу мисс Карелли.
— Да.
— Одно из этих противоречий в том, что у мистера Ренсома, в отличие от мисс Карелли, вы не нашли частиц кожи под ногтями.
— Да.
Пэйджит принял нарочито удивленный вид:
— У него были длинные ногти?
Шелтон помедлила:
— Нет. Вовсе нет.
— Но зато у мисс Карелли они длинные.
— Да. Действительно, у нее даже один ноготь сломался.
Пэйджит сделал паузу:
— А разве не легче найти частички кожи у человека с длинными ногтями?
— Конечно, легче. Но обычно приходится иметь дело с ногтями нормальной длины, я имею в виду — у мужчин.
— А ногти мистера Ренсома были «нормальной длины»?
Шелтон задумалась:
— Они были несколько короче. Такое впечатление, что он их недавно подстригал.
— Это могло повлиять на тест?
— Могло, мистер Пэйджит. Но если продолжить эту мысль, невольно возникает вопрос, как же он умудрился исцарапать мисс Карелли.
По залу прошел гул. Одним выпадом Шелтон остановила напор Пэйджита — перевес снова был на стороне обвинения. Растерявшись, Пэйджит тем не менее постарался напустить на себя скучающий вид, как будто именно этот довод он и рассчитывал услышать.
— Значит, верно, что тест срабатывает не всегда.
— Да. Верно.
— И, следовательно, Марк Ренсом мог исцарапать Марию Карелли и не собрать достаточно кожи под ногтями.
— Да, это возможно. — Она помолчала, привлекая внимание к тому, что собиралась сказать, и закончила: — Но в большинстве случаев тест срабатывает. Во всяком случае, если царапины такие глубокие, как у мисс Карелли.
Пэйджит понял, что Шелтон начинает брать верх над ним: профессиональная гордость не может позволить ей проиграть, а опыт подсказывает, что слишком многое в истории Марии не соответствует действительности. Он поспешил сменить тему.
— Больше всего меня беспокоит толкование улики, связанной с колготками мисс Карелли. Я хотел бы, задав несколько вопросов, попытаться под иным углом взглянуть на все это.
Мисс Шелтон слегка пожала плечами:
— Хорошо.
— Вы показали, что нашли нейлоновое волокно такого же состава, как и колготки мисс Карелли, под ее ногтями, но не мистера Ренсома, это так?
— Да.
— И этот факт стал одной из причин, в силу которых вы согласились с выводом обвинения о том, что мисс Карелли сфабриковала улики.
— Да, одной из причин.
Пэйджит наморщил лоб:
— Не знаю, как к этому подступиться, доктор Шелтон, но натягивание колготок требует определенных усилий, не так ли?
Шелтон посмотрела на него долгим, оценивающим взглядом, и что-то едва уловимо изменилось в ее глазах.
— Возможно, — произнесла она.
— И в результате этих усилий колготки вполне могут порваться?
Взглянув на судью Мастерс, Пэйджит подумал, как трудно понять, что выражает ее лицо — то ли простое любопытство, то ли профессиональный интерес, потом решил, что профессиональный интерес преобладает.
— Да, — с серьезностью, подобающей эксперту, подтвердила Элизабет Шелтон, слегка прищурившись, — они довольно часто рвутся. — Она помолчала. — По крайней мере, по моему опыту.
— Значит, при нормальном натягивании колготок, каковое мисс Карелли проделала в то утро, они могли порваться.
— Да, конечно.
— И, значит, вполне возможно, что при нормальном натягивании колготок под ногти мисс Карелли попало нейлоновое волокно.
Шелтон поколебалась:
— Я этого не исключаю.
Обернувшись, Пэйджит кивнул Терри — вопросы были ее. Потом взглянул на журналистов, заполнивших ряды кресел между телекамерами и позади скамьи подсудимых. Примерно половина, как он
