развитии.
— Из чего вы заключили?..
— Что он умер самое малое за полчаса до того, как мисс Карелли позвонила по 911. Никак не меньше.
— А вы не знаете, что мисс Карелли делала между тем моментом, когда она застрелила Марка Ренсома, и ее звонком по 911?
Шелтон все еще смотрела на Марию. Тихо сказала:
— Могу только догадываться.
— Ну вот мы и подошли, — Шарп сделала эффектную паузу, — к царапинам на ягодицах мистера Ренсома. Вы можете дать о них медицинское заключение?
Шелтон бросила быстрый взгляд на судью и тут же отвела глаза. Когда та направила на нее свой взгляд, она уже смотрела в сторону.
— Да, — медленно ответила она. — Могу. После долгих раздумий.
— Так в чем же суть этого заключения?
Медэксперт обернулась к Шарп:
— Что царапины эти появились после смерти мистера Ренсома.
Гул в зале снова усилился, колеблясь между крещендо и диминуэндо, подкрепленный новыми голосами, новыми вопросами.
Грохнул судейский молоток.
— Здесь зал суда, — резко заявила Мастерс, — а не спектакль. Если кто-то не может этого понять, он будет смотреть по телевизору, вместе с остальными.
Она грозно взглянула на Шарп, как будто во всем было виновато обвинение.
— Продолжайте.
— На чем, — спросила Шарп, — основывается ваше заключение?
Шелтон снова повернулась к Марии, на этот раз ее взгляд был почти извиняющимся.
— На самих царапинах. В отличие от обычных царапин, таких, как у мисс Карелли, например, там не было разорванных капилляров или иных признаков кровотечения. — Шелтон вздохнула. — Из чего я сделала вывод, что уже произошел отток крови от ягодиц. Потому что сердце его перестало биться.
Зал снова затих. Впервые Кэролайн Мастерс смотрела не на Элизабет Шелтон, а на Марию Карелли. Та сидела с закрытыми глазами.
— Давайте вернемся назад, — говорила между тем Шарп, — и с других позиций посмотрим на данные медэкспертизы. Постараемся разобраться в том, что на самом деле происходило, а не в том, что рассказывала Мария Карелли.
Поднялся Пэйджит.
— Можно считать это вопросом, — осведомился он, — или мисс Шарп готова взять на себя более высокую миссию?
Судья взглянула на него:
— Вы заявляете протест?
— Да, Ваша Честь, по форме вопроса. — Пэйджит выступил вперед. — Я без протестов позволял мисс Шарп вести допрос. Но когда она начинает высказываться, как Чарльз Лоутон в «Свидетеле обвинения»[36], кто-то должен напомнить ей, что она не свидетель и что речи не факты.
— Вы позволяли мисс Шарп вести допрос, — заметила Мастерс, — поскольку ее вопросы не могли вызвать возражений. Другое дело — выступления.
Она обернулась к Шарп:
— Никаких речей!
— Хорошо, Ваша Честь. — Марни снова повернулась к Шелтон: — Данные медицинской экспертизы говорят о том, что мисс Карелли выстрелила в мистера Ренсома с расстояния в несколько футов, это так?
— Да.
— Значит, с вашей точки зрения, не исключена вероятность того, что синяк на лице мисс Карелли появился не при попытке оказать сопротивление, а при иных обстоятельствах.
— Протестую, — выкрикнул Пэйджит. — Это предположение, а не вопрос.
— Согласна, — сказала судья Мастерс. — Но, возможно, в этом есть нечто заслуживающее внимания, и я бы послушала предположение доктора Шелтон.
— Да, — ответила ей Шелтон. — Это возможно. Я считаю, что синяк у мисс Карелли от удара. Но сделать заключение о том, как удар был нанесен, при каких обстоятельствах, невозможно. — Она помолчала. — Нет оснований даже для того, чтобы сказать, что именно мистер Ренсом ударил ее.
— И, с вашей точки зрения, нет никаких признаков, указывающих на сексуальное возбуждение мистера Ренсома?
— Протестую, — снова заявил Пэйджит. — Эти вопросы уже задавались, и на них получен ответ. Только сейчас им придается иное значение.
— Верно, мистер Пэйджит, — согласилась судья. — Но я бы позволила мисс Шарп подвести итог медицинских исследований.
— Нет, — ответила эксперт, обращаясь к Шарп. — Не было никаких следов сексуального возбуждения.
Та сделала паузу.
— И ногти мистера Ренсома — произнесла она, — не позволяют сделать предположение, что это именно он расцарапал мисс Карелли.
— Верно.
— Поскольку только под ногтями мисс Карелли были найдены частицы ножи.
— Правильно.
— И под ногтями мисс Карелли, а не мистера Ренсома, вы нашли частички нейлонового волокна.
— Да.
— Такого же состава, как и колготки мисс Карелли.
— Да.
Шарп выпрямилась.
— Основываясь на данных медицинских исследований, как бы вы оценили историю мисс Карелли?
Элизабет Шелтон внимательно посмотрела на нее.
— Я могу сказать, что некоторые факты в истории мисс Карелли, в частности дальность выстрела, противоречат данным медицинской экспертизы. Другие, например удар, не нашли подтверждения.
— В таком случае позвольте мне дать альтернативную версию, основанную на результатах медэкспертизы. — Шарп помолчала и закончила, возвышая голос в ритмичной каденции: — Возможно такое: Карелли, убив мистера Ренсома, не звонила по 911 минут сорок, а за это время стянула с него брюки, расцарапала ему ягодицы, расцарапала себе бедро и шею, разорвала колготки — и все это, чтобы инсценировать защиту от изнасилования.
— Протестую! — Пэйджит встал и вышел вперед под возбужденный гул публики. — Повторяются все те же фантазии, о которых я упоминал в связи со вступительным словом мисс Карелли. Это гипотетично, спекулятивно, факты извращены и подаются избирательно — либо столь же избирательно игнорируются… Иными словами, все это вздор.
На лице судьи Мастерс появилась тонкая улыбка.
— А мне кажется, вам это просто не нравится. Формально вы в чем-то правы, мистер Пэйджит. Но предубеждения мы не можем исключить, и ответы доктора Шелтон я признала бы соответствующими процессуальным нормам. — Она сделала паузу. — Считаю, что это слушание было ценным.
Обернувшись, Пэйджит увидел лицо Марии, помертвевшее и бледное. Терри не поднимала глаз, Карло выглядел обиженным и беспомощным. В молчании зала Пэйджит вернулся за адвокатский стол с желанием подольше не покидать его.
Он сел и постарался придать своему лицу выражение вынужденного смирения.
