— Касались друг друга?
— Нет.
— И даже не улыбались друг другу?
— Нет.
— Иными словами, каждый из них говорил только с вами, улыбался только вам, и тем не менее вы сделали заключение, что им было приятно друг с другом.
— Мистер Ренсом заказал шампанское, сэр. — Агилар сделал паузу. — А потом подмигнул мне.
Пэйджит улыбнулся:
— А вам не кажется, мистер Агилар, что вы просто понравились ему?
Смех прокатился по залу. Агилар был взбешен.
— Конечно, нет.
— Правда? Но ведь вас-то он приласкал?
— Он похлопал меня по спине.
Пэйджит покачал головой:
— Меня там не было, мистер Агилар, но ваш рассказ произвел на меня впечатление. Похоже, что за эти девяносто секунд вы немало обрели и свершили.
Зал взорвался смехом. Шарп мгновенно вскочила:
— Протестую, Ваша Честь. Мистер Пэйджит издевается над свидетелем.
— В самом деле? — спросила ее судья Мастерс. — Но ведь на основании его показаний вы установили, что в течение каких-то двух минут мистер Агилар обслужил клиентов, составил определенное мнение о состоянии мисс Карелли, успел заметить, в каком положении находятся шторы, оживил воспоминания детства, высказал свой взгляд на литературу, установил приятельские отношения с мистером Ренсомом. Я с удовольствием узнала бы, что произошло и в других сорока двух комнатах.
Пэйджит поймал себя на том, что смеется вместе со всеми. Марни ждала, пока смех не утих.
— Было бы неправильно, Ваша Честь, только к этому свести показания свидетеля. При этом упускаются из виду два центральных момента: когда мисс Карелли пришла в номер, шторы были подняты, а когда мистер Агилар уходил из номера, она просила его обеспечить им уединение.
Кэролайн Мастерс кивнула:
— Восхищаясь способностями мистера Агилара в толковании разного рода фактов и явлений, я совсем забыла сказать, что поддерживаю ваш протест. — Она обернулась к Пэйджиту. — Я поняла вашу точку зрения, мистер Пэйджит: взгляд этого свидетеля на взаимоотношения мистера Ренсома и мисс Карелли основывается на домыслах. У вас что-нибудь еще?
Пэйджит молчал, разочарованный: вмешательство судьи Мастерс, каким бы доброжелательным по отношению к нему оно ни казалось, спасло свидетеля от сокрушительного разгрома. Теперь он вынужден был перейти к самому трудному моменту допроса.
— Помнится, вы показали, что мисс Карелли просила вывесить табличку с просьбой не беспокоить…
Энергичный кивок:
— Именно так.
— А вы уверены, что не Марк Ренсом просил вас об этом?
— Уверен.
Ответ Пэйджиту совсем не понравился.
— Почему вы уверены?
— Потому что мне это в память врезалось — подмигивание мистера Ренсома и просьба мисс Карелли. Было видно, что он понимал, что к этому дело идет и она тоже хочет этого.
Пэйджит, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног, задал уточняющий вопрос, чтобы хоть как-то сгладить впечатление от слов официанта:
— Понимал, что дело идет к чему?
— Вы знаете. — У Агилара был смущенный вид. — К половым сношениям, что тут еще понимать?
Пэйджит притворился негодующим:
— Вы полагаете, мистер Агилар, что всякое общение мужчины и женщины наедине не обходится без секса?
— Нет, — запротестовал тот. — Вовсе я так не полагаю. Но представьте себе: мужчина и женщина в отеле, и мужчина заказывает шампанское, женщина просит, чтобы им не мешали. Что я должен думать? По-моему, все шло к этому. Так мне представляется дело, и мистер Ренсом, думается, так на это смотрел. Вот почему мне и запало в голову, что именно мисс Карелли хотела уединения.
— Ну вам ли не знать — вы там целых девяносто секунд пробыли, — съязвил Пэйджит. — Но ведь есть вещи, которые вы знать не можете. У мисс Карелли могло быть, например, желание просто поговорить наедине.
Агилар долго смотрел на него, собираясь с мыслями.
— Я не знаю, — проговорил он наконец. — Может быть, так, а может быть, и нет.
— Рассудительный ответ, — холодно заметил Пэйджит и обернулся к судье: — К этому свидетелю у меня больше ничего нет, Ваша Честь.
Она кивнула, задумчиво глядя на Агилара:
— Снова ваша очередь, мисс Шарп.
— Нет, спасибо, Ваша Честь. После моего последнего протеста я вполне довольна той работой, которую мистер Пэйджит проделал за нас.
— Что она имела в виду? — пробормотала Терри. — Что Ренсом не имел этих намерений или что Мария не собиралась его соблазнять?
— И то и другое, — прошептал в ответ Пэйджит. — Марни хочет представить дело так: Мария усыпила бдительность Ренсома, чтобы, оставшись с ним наедине, убить его.
Терри кивнула. Они смотрели, как Джон Хаслер занимает место свидетеля.
Это был мужчина под пятьдесят, с приятным открытым лицом, администратор страховой компании из Чикаго, двадцать лет состоящий в браке и имеющий двух дочерей-тинейджеров. Охарактеризовав этого достойного во всех отношениях гражданина, Шарп добавила, что Хаслер останавливался во «Флуде» в тот день, когда погиб Марк Ренсом, и затем спросила:
— Мистер Хаслер, вы действительно жили на том же этаже, что и мистер Ренсом?
— Да, это так. Я встретил его в лифте, после завтрака. Он только что поселился в отеле.
— Вы узнали его?
— Как же не узнать — такое лицо, эти рыжие волосы? Его нельзя было не узнать. Я сказал ему: «Привет!» — Хаслер грустно покачал головой. — Такой приятный человек, очень доброжелательный. Утонченный, но в то же время очень обходительный.
— Вы долго с ним разговаривали?
— Минут пять или около того. Нам было по пути, и он пригласил меня в свою комнату. Я хотел посмотреть, какой у него номер, поскольку я тоже снимал люкс. — Он помолчал. — Как я уже говорил, очень любезный человек.
— О чем вы разговаривали?
Умиление на лице Хаслера смешалось с печалью — он был одним из последних, кто разговаривал с Марком Ренсомом.
— Он показал мне свой номер — довольно просторный, говорил о писателях из Чикаго, которых знал. Хорошо отзывался о них и о нашем городе. Потом взглянул на часы и как-то смущенно улыбнулся. Сказал, что с удовольствием побеседовал бы со мной еще, но ему предстоят смотрины. — Хаслер бросил беглый взгляд на Марию. — Сказал, что примерно через час к нему придет женщина.
— Он говорил вам, зачем она приходит?
— Нет. Но, судя по тому, как он выглядел и говорил, это была не деловая встреча. По крайней мере, у меня нет оснований так думать.
— Он говорил, с кем встречается?