которую обесчестил насильник, может помочь разобраться в истине. — Терри снова сделала паузу. — И конечно, это в состоянии сделать Мелисса Раппапорт и Линдси Колдуэлл. Они должны дать показания на открытом заседании. Благодарю вас, Ваша Честь.
Угловым зрением Терри уловила улыбку Пэйджита, еще более обнадеживающей показалась ей задумчивость Кэролайн Мастерс. Но та обратилась к Шарп со словами:
— Ваша аргументация не нужна.
И Терри поняла, что проиграла. Кэролайн наклонилась вперед:
— Очень умело подано, Тереза. И мне жаль, что не могу решить дело в вашу пользу. Не должна.
Ошеломленная приговором, Терри слушала разъяснения судьи.
— Начнем с кассеты Лауры Чейз. Понятие врачебной тайны на нее не распространяется, единственный вопрос — имеет ли она отношение к делу. Я разрешила мисс Карелли рассказать в общих чертах, что записано на этой кассете. Не называя имен. И должна сделать небольшое отступление. Меня потрясло содержание кассеты. Я была в ужасе от того, что ее главное действующее лицо, человек, который претендовал на президентство, оказался настолько негуманным, что, разумеется, достойно всяческого осуждения со стороны тех, кто требует — или будет требовать — сострадания к ближнему.
Лицо Кэролайн стало жестким, голос резким:
— Но этот человек мертв, зато жива его семья. И ее страдания нельзя сбрасывать со счетов. И потому я боюсь использовать во имя «правды» исповедь Лауры Чейз психиатру, где она рассказывает о самом ужасном и самом сокровенном моменте в ее жизни. Это не только дополнительные душевные страдания для живущих — в этой связи нельзя не вспомнить мисс Колдуэлл, — но и оскорбление памяти мертвого. Лауру Чейз достаточно использовали при жизни. И никто не просил у нее позволения использовать ее после смерти. Право на достоинство не умерло вместе с ней, и суд не может кого-либо лишать этого права.
Судья Мастерс неожиданно смолкла. Глядя на Терри, она заговорила уже спокойнее:
— Я вовсе не ставлю целью во что бы то ни стало отвергнуть предложение защиты. Все, что я только что сказала, не имело бы никакого значения, если бы меня убедили ваши аргументы. А они убедили бы меня, если бы половой акт, о котором рассказывается в этой записи, был сходен с половым актом, который мисс Карелли приписывает мистеру Ренсому. Но этого нет, и я не могу согласиться с вами.
— То же самое в отношении мисс Раппапорт, — продолжала судья. — Дача показаний о ее супружеской жизни с Марком Ренсомом — для нее публичный позор. Но если бы акты, о которых рассказывала мисс Раппапорт, были тем же, о чем говорит мисс Карелли — то есть изнасилованием, как и в случае с мисс Линтон, — я бы согласилась с защитой, что есть основания предполагать у мистера Ренсома склонность к изнасилованию. Но мисс Раппапорт подвергалась унижению с ее согласия. Именно поэтому происходившее с ней не имеет никакого отношения к делу мисс Карелли. По крайней мере, с точки зрения закона.
Кэролайн Мастерс помолчала, скрестив руки на груди.
— И потом, — медленно произнесла она, — у нас есть еще случай с мисс Колдуэлл. У каждого может быть своя точка зрения: делала или нет Колдуэлл что-либо «неположенное». К счастью, теперь сексуальность понимается шире и гуманнее, чем двадцать лет назад. И конечно же, девятнадцатилетняя девушка не может нести ответственность за самоубийство такого закомплексованного и измученного человека, как Лаура Чейз. И, если того не требуют чрезвычайные обстоятельства, она имеет право жить, сохраняя происшедшее в тайне. Чтобы никто не называл ее «женщиной, которая убила Лауру Чейз». Сама она согласна отказаться от этого права. Но я не хочу просить ее об этом. Да, из ее показаний будет видно, что отношение Ренсома к женщинам иначе, как гнусным, не назовешь. Но, если человек ненавидит женщин и занимается шантажом, это не значит, что он обязательно совершит изнасилование. — Помолчав, она повернулась к Терри: — А вот мотивом для убийства такое поведение может стать.
Терри понимала, что это справедливо. Она смотрела, как Кэролайн Мастерс откинулась на спинку кресла, видимо, собираясь завершить свою речь.
— И обвинение, наконец, вправе рассчитывать на справедливость, — сказала она. — Да, когда слушаешь мисс Раппапорт или мисс Колдуэлл, невольно начинаешь испытывать к Марку Ренсому вполне определенные чувства. Но наша задача вовсе не в том, чтобы определить: достоин ли человек, ставший жертвой убийства, смерти, мы просто должны выяснить: имело ли место убийство. И я все время пытаюсь выбросить из головы показания этих свидетельниц, дабы они не влияли на мое решение о возбуждении уголовного дела. Это все. Вопрос о том, имеются ли факты, достаточные для опровержения обвинения, я буду решать, основываясь лишь на показаниях мисс Карелли и мисс Линтон.
Терри обернулась к Пэйджиту — на лице глубочайшее разочарование. Он слегка пожал плечами в ответ: вы сделали все наилучшим образом; значит, мы должны выиграть дело без них. Но за этим жестом Терри уловила тревогу.
Шарп подалась вперед, как бы в стремлении ухватить удобный момент.
— Поскольку защита закончила, — уверенным тоном заявила она, — обвинение просит суд вынести решение о дальнейшем расследовании для возбуждения уголовного дела без продолжения слушаний. Если необходимо аргументировать эту просьбу, я готова сделать это сейчас.
— Я дам вам на это время, — ответила судья Мастерс. — Но вы говорили, что у вас есть еще один свидетель. Или вы решили обойтись без него?
На лице Шарп была откровенная озабоченность:
— Это на самом деле нужно, Ваша Честь? Я уверена, что мы представили достаточно фактов для возбуждения уголовного дела. Еще неясно, как воспримут мисс Карелли и мисс Линтон присяжные на предстоящем суде, поэтому у нас есть в резерве свой свидетель.
Судья подняла брови:
— Но ваш свидетель уже подготовлен, верно?
Шарп поколебалась:
— Да.
— Но вы предпочитаете таить до времени то, какой сокрушительный разгром он или она может учинить мистеру Пэйджиту. Так ведь?
— Да, если в данный момент нет сомнений в необходимости возбудить уголовное дело.
— Не буду объяснять почему, но предположим, что такие сомнения появились. И прошу вас не усматривать в этом ничего, кроме желания иметь весь набор данных по делу, чтобы я могла нести ответственность в полной мере. Это и в ваших интересах.
По этому замечанию Терри поняла, что Кэролайн тоже приходится опасаться политических последствий дела — это не нарушение правил дорожного движения и не мелкое хулиганство, а дело такого рода, что может стоить ей победы на новых выборах. Но ответственность несет прежде всего окружной прокурор — кажется, это пришло в голову и Шарп: ее лицо стало мрачным.
Помедлив, как бы перед принятием окончательного решения, она сказала:
— Благодарю вас, Ваша Честь. Мы готовы вызвать нашего свидетеля.
Судья Мастерс бросила взгляд на часы:
— Я заслушаю его в десять часов. А сейчас перерыв.
Терри и Пэйджит прошли полкоридора, прежде чем рискнули заговорить.
— Как жаль. Я начинала верить, что мы выигрываем.
— Но, может быть, как-нибудь ваши доводы на нее все же подействовали. Будем надеяться, что именно поэтому она заставила Марни вызвать мистера или мисс Икс.
— Как бы там ни было, — отозвалась Терри, — но секрет Марни мы скоро узнаем.
Избегая встречи с репортерами, Терри спустилась на лифте на второй этаж. От этого места холл растекался лабиринтом унылых зеленых коридоров. Она пошла одним из них, свернула в другой и нашла наконец пустую телефонную будку.
Оглянувшись назад, нырнула туда.
Телефонная книга здесь была, но верхний светильник оказался разбитым. Прищурившись в полутьме, Терри нашла страницу под рубрикой «Правительство Соединенных Штатов» и наконец заголовок «Почтовое ведомство».
