ждала начала вашего допроса?
— Да.
— И провела это время в отделе убийств?
— Да.
— Одна?
— Да. — Монк помедлил. — Мы ни в чем не ущемляли ее прав, мистер Пэйджит. Что же, я должен был выделить человека, чтобы он развлекал ее разговорами?
Пэйджит внимательно наблюдал за ним.
— Вы упомянули о правах, инспектор… А вы вызвали консультанта по делам об изнасиловании?
— Нет.
— Или врача?
— Нет.
— Позаботились о том, чтобы ее покормили?
— Не знаю. — Монк запнулся. — Кофе ей, кажется, давали.
— С сахаром и сливками, надеюсь. — Пэйджит бросил быстрый взгляд на Кэролайн Мастерс. — Извините, Ваша Честь.
Терри заметила на лице судьи тень улыбки.
— Уважая суд, мистер Пэйджит, ведут себя так, что извиняться не приходится. Продолжайте.
— Благодарю вас. — Он обернулся к Монку: — В тот момент вы знали, сколько времени мисс Карелли провела без сна?
— Нет.
— А без пищи?
— Нет.
— Вы не спрашивали?
Монк поколебался:
— Об этом не спрашивал, нет.
— Вы знали о том, что она избита?
— Она говорила о том, что ее били. Если вы это имеете в виду.
— На мой взгляд, инспектор, здесь тонкая разница. Позвольте мне иначе поставить вопрос. — Сделав паузу, Пэйджит показал на фотографию: — Вы видели этот синяк?
— Да.
— И мисс Карелли, конечно же, сказала вам, что Марк Ренсом пытался изнасиловать ее.
— Да.
— И вы знали, что она застрелила его.
— Да.
— И, судя по обстановке в комнате, можно было заключить, что она и мистер Ренсом пили шампанское.
Пэйджит перевел взгляд с Марии на судью Мастерс, потом снова взглянул на Чарльза Монка.
— Итак, на тот момент, когда вы допрашивали ее, единственной пищей мисс Карелли за последние двенадцать часов — во всяком случае, насколько известно вам — были шампанское и кофе.
— Полагаю, это так.
— И у вас были основания также полагать, что в течение этих двенадцати часов мисс Карелли была избита, подверглась нападению на сексуальной почве и была вынуждена застрелить человека.
Монк смотрел на него.
— Но она хотела отвечать на вопросы.
— А вы бы не хотели, инспектор? Любой нормальный человек, который в целях самообороны убил другого, не захотел бы заявить об этом?
— Протестую, — вмешалась Шарп. — Это не вопрос, а попытка навязать мнение.
— Протест принимается, — провозгласила Мастерс. Но выражение ее лица и тон голоса сказали Терри, что Пэйджит достиг своего.
А тот не сводил взгляда с Монка.
— Вам знакомо определение шока с медицинской точки зрения, инспектор?
— Нет. — Теперь Монк был уже явно раздражен. — Но я двадцать лет имею дело с насильственными преступлениями и не раз наблюдал шок, пусть и непрофессионально. Исходя из этого опыта, могу заключить, что у мисс Карелли не была потеряна способность сосредоточиться на каком-либо действии, а по этому признаку, на мой взгляд, и можно судить о наличии шока.
— Поскольку врача здесь нет, поверим вам на слово. И вы действительно со спокойной совестью изобличали мисс Карелли, обнаружив противоречия в ее показаниях, зная, что двенадцать часов назад она перенесла моральную травму, и вам даже в голову не пришло предложить ей что-нибудь, скажем, «биг мак» или жаркое?
— Протестую! — выкрикнула Шарп. — Здесь суд, а не школьный диспут. Риторические вопросы неуместны.
— Мистер Пэйджит, — сказала судья Мастерс, — надо проявлять хоть какое-то уважение к правилам. И не отказывайте составу суда в способности к мыслительной деятельности. Я вынуждена снять пять ваших вопросов.
Пэйджит улыбнулся:
— Тогда я с удовольствием вернусь на свое место.
Встала Шарп:
— Несколько коротких вопросов.
Судья кивнула:
— Прошу вас.
Шарп повернулась к Монку:
— Кто прервал допрос?
— Мисс Карелли.
Неплохой вопрос для начала, подумала Терри. Пэйджит лишил Шарп возможности обсуждать содержание кассеты, поставив под сомнение способность Марии и отвечать на вопросы. Теперь она попытается доказать, что Мария не теряла контроль над собой.
— Итак, мисс Карелли была вправе сама отказаться от ответа на дальнейшие вопросы?
— Конечно.
— Когда мисс Карелли отказывалась от продолжения допроса, она казалась неспособной ориентироваться в происходящем?
— Протестую, — заявил Пэйджит. — Мы уже установили, что свидетель не в состоянии дать медицинское заключение.
— Мне не нужно мнение медэксперта, — возразила Шарп. — На мой вопрос может ответить любой непрофессионал: «Не было ли у мисс Карелли признаков помрачения сознания?»
— Протест отклоняется, — объявила Мастерс. — Свидетель может отвечать.
— Нет. — Монк помолчал. — Я, помнится, еще подумал тогда, что мисс Карелли полностью сохранила самообладание, отвечает впопад — удивительно для женщины, только что застрелившей человека. — Он снова помолчал. — Но особенно меня поразило то, что она сама выключила магнитофон.
Пэйджит слушал, не меняя выражения лица. Но Терри знала, как болезненно воспринимает он эти вопросы, — женщине, которую описывал Монк, больше подходил спокойный голос на магнитофонной кассете, чем истерзанное лицо на огромной фотографии.
А Шарп двигалась к своей цели:
— Мисс Карелли просила накормить ее?
— Нет, на кассете есть запись — она просила воды.
— Но она просила врача?
— Нет.
— Время для отдыха?
