Он хотел прикоснуться к ее свежей щеке, но не решился. Девушка махнула ему на прощанье рукой и исчезла в зарослях лоха.
Глава 7
Бабушка оставила Ладе квартиру в зеленом районе Южноморска, на горке, получившей прозвище Гоголевская. Об этой горке издавна ходили разные слухи, один страшнее другого. Раньше здесь селились лишь рабочие, не боявшиеся никого на свете, особенно если им удавалось опрокинуть стаканчик-другой. Они, коренные жители, и утверждали: страшные истории о многочисленных убийствах и изнасилованиях в этой местности — просто сплетни прочих горожан. Однако жители Южноморска все равно обходили горку стороной, хотя для воскресных прогулок лучшее место вряд ли можно было отыскать. С Гоголевской открывался потрясающий вид на изумрудную бухту и набережную, воздух, напоенный ароматами моря, поражал чистотой. Эти прелести пейзажа оценили новые русские, когда после развала социализма им представилась возможность селиться где угодно, лишь бы в карманах у чиновников захрустела нужная сумма. Вместо хибарок полупьяных работяг на горке появились солидные коттеджи, лишь несколько старых трехэтажных домов не стали трогать. Серыми уродами они выделялись на фоне бившей в глаза обеспеченности остальных жителей. В одном из этих старых домов и пришлось поселиться Александру.
В однокомнатной обветшалой квартирке, давно не видевшей ремонта, Пименов почувствовал себя вполне комфортно. Здесь были все предметы первой необходимости. Лада его не обманула: холодильник оказался битком набит продуктами, в том числе и консервами. Журналист вскипятил воду в заслуженном «ветеране» — чайнике с закопченными боками, заварил крепкий чай и достал из шкафчика сушки. Хрустя ими, Александр продумывал свои дальнейшие действия. Они зависели от сведений, которые вот-вот должна была сообщить ему Лада. И она не заставила Сашу долго ждать. Он вздрогнул от громкого звонка городского телефона.
— Я все выяснила, — торопливо заговорила девушка. — Кошкаров и Ажидамов служили в Афганистане в одной роте! Друзья Алексея Семеновича говорят, что Ажидамов спас ему жизнь, вовремя пригнув его голову к земле, и пуля душмана пролетела мимо. Думаю, за это Кошкаров сделает для него что угодно.
— Спасибо, Лада, — вздохнул Александр — Я тоже так считаю.
— Если тебе что-нибудь понадобится… — начала девушка.
— Если мне что-нибудь понадобится, я не стану звонить тебе на мобильный, — перебил ее Пименов. — Но когда твоя начальница Репина скажет тебе, что звонит Иванов, свяжись со мной сама, по этому телефону.
— Понятно. Удачи, — она повесила трубку.
Александр подошел к бельевому шкафу и открыл поцарапанную дверцу. Сильный запах нафталина и лаванды буквально ворвался в комнату. Пименов увидел с десяток старых мужских выходных костюмов, возможно, бабушка Лады оставила на память о своем муже его вещи. Пименов внимательно пересмотрел одежду — на тот случай, если вдруг ему что-то пригодится, однако не нашел ничего подходящего. Пришлось вновь облачиться в джинсы и пропотевшую футболку. Не теряя времени, молодой человек решил отправиться в клинику Кошкарова и постараться заставить врача рассказать ему правду. Конечно, его план выглядел довольно-таки наивным, но другого выхода он не видел.
Летние сумерки медленно опускались на город. Дождавшись темноты, журналист выскользнул из квартиры и отправился в больницу. Он порадовался тому, что не придется брать такси или светиться в маршрутке. Достаточно было спуститься с Гоголевской горки по длинной лестнице, чтобы очутиться в нужном месте. Через пятнадцать минут Пименов уже стоял перед воротами клиники. Черный джип, примостившийся у толстого ствола акации, не вызвал у него каких-либо подозрений. В конце концов, здесь лечатся обеспеченные люди. Знакомый охранник окинул его пристальным взглядом:
— Где-то я тебя уже видел…
— Позови доктора Кошкарова, — попросил его Александр.
— С какой стати? — удивился качок. — Если у тебя с ним имелась договоренность, он позвонил бы на мой пост и дал указания. Как твоя фамилия?
— На мой счет он никаких указаний не оставлял, но мне обязательно надо с ним встретиться, — твердо сказал Пименов. — Это очень важно!
— Позвони ему на мобильный, — отозвался охранник.
— Если ты подскажешь мне номер, я это сделаю, — согласился журналист.
Парень прищурился:
— На кой черт я здесь стою и получаю за это деньги? — Он сплюнул на землю. — Могу и ответить, если кому-то непонятно! Я охраняю больницу от подозрительных личностей, а ты мне кажешься очень подозрительным!
— Речь идет о жизни и смерти, — умоляюще сказал Пименов.
Охранник равнодушно отвернулся:
— Значит, Кошкаров так не считает.
Его равнодушие просто выводило из себя. Александр понимал: еще немного — и этот качок вообще перестанет обращать на него внимание. Как же пробраться к Кошкарову? Есть ли у этого парня в будке телефон?
— Послушай, — журналист просунул через решетку смятую стогривенную купюру, — мне необходимо срочно связаться с врачом! У тебя в будке есть телефон, позвони ему и доложи о моем приходе. Если он не захочет меня видеть, я уйду, ты в любом случае ничего не теряешь. Но если по твоей халатности погибнет пациент этой клиники, я постараюсь, чтобы об этом растрезвонили все средства массовой информации!
Качок почесал бритую голову:
— Ладно. Сейчас наберу. Только трубку сразу дам тебе! Проходи.
Стогривенная бумажка исчезла в его широкой ладони. Толстый палец начал крутить диск.
— Алексей Семенович? — проревел он в трубку. — С вами тут хотят пообщаться.
— С кем имею честь? — услышал Пименов мягкий баритон.
— Я заходил к вам сегодня, — быстро заговорил Александр. — Это журналист Пименов. У меня появилась важная информация! Вашему пациенту угрожает опасность.
— Кому? — удивленно спросил врач.
— Ажидамову.
Кошкаров вздохнул:
— Этот человек явно не дает вам покоя. Вы же видели его беспомощное состояние…
— Это на руку его врагам! — заговорщическим тоном прошептал Александр.
На секунду в трубке воцарилось молчание.
— Хорошо, — наконец произнес доктор. — Дайте мне поговорить с охранником.
Через минуту качок распахнул перед Пименовым ворота:
— Проходи.
Вскоре журналист сидел в кабинете врача, смущаясь под его пристальным взглядом.
— Итак, что же вам от меня нужно сегодня? — поинтересовался Кошкаров.
— Давайте пройдем в палату вашего друга.
— Нет!
— Тогда я не скажу ни слова, — твердо пообещал парень.
Наверное, в выражении лица Пименова было нечто такое, что заставило Алексея Семеновича кивнуть:
— Ладно. Идемте.
В палате мягким светом горел ночник. Белокурая медсестра по-прежнему сидела за столом у двери.
