— Состояние больного стабильное, — отрапортовала она.
Кошкаров подмигнул ей и открыл дверь:
— Вы хотите еще раз увидеть его?
Журналист прошел в палату и без спроса уселся на стул возле кровати Ажидамова.
— Нет, я хочу, чтобы ваш друг кое-что услышал.
Кошкаров сунул руки в карманы.
— Вы начитались детективных романов и насмотрелись дешевых мексиканских сериалов о людях, лежащих в коме! Смею вас уверить как профессионал — этот человек ничего не слышит.
— Я в этом сомневаюсь, — парировал Александр. — За достаточно короткое время я кое-что узнал о вас и о нем. Вас с этим человеком связывает крепкое фронтовое братство Афганистана, и именно поэтому вы согласились ему помочь, возможно, даже не зная, во что он именно влип.
Доктор предостерегающе поднял руку:
— В конце концов, вы становитесь навязчивым. Я вызову милицию!
— Давайте! — усмехнулся Александр. — У меня найдется что им рассказать. Во-первых, я поведаю, как он убил всех членов семьи Федосеева и их адвоката. Во-вторых…
— Достаточно, — перебил его Кошкаров. — В милиции просто посмеются над вами. Вы, кажется, журналист? Не закончится ли на этом ваша карьера?
— Я обращу внимание милиции, — не моргнув глазом, продолжал Александр, — на довольно-таки странные обстоятельства. Зачем больному-коматознику стрижка в военном стиле? Зачем ваша медсестра его так тщательно выбривает? Не провести ли независимую экспертизу? Это легко можно организовать!
Алексей Семенович нахмурил брови:
— Что вам нужно? Вы хотите денег?
— Я хочу знать правду, — в тон ему ответил Александр. — Труп Ланового — по какому-то идиотскому стечению обстоятельств — был подброшен в мою квартиру, и сейчас я — один из подозреваемых в убийстве. Как именно Ажидамов снимет с меня подозрение — дело ваше. Ему не обязательно приходить в отделение милиции. Достаточно заверенного вами письма. Я мечтаю о прежней жизни, и мне не к кому больше обратиться.
— Значит, и вы боитесь правоохранительных органов? — улыбнулся Кошкаров.
— Вашему другу их следует бояться куда больше, — заметил Пименов. — У меня, в отличие от него, не было мотива. Ну, теперь звоните в милицию, я вам не мешаю. Иначе это придется сделать мне.
Алексей Семенович сжал кулаки:
— Ничего у тебя не выйдет! Катись отсюда! — Он побледнел и начал наступать на развалившегося на стуле парня. — Сейчас охрана выкинет тебя! А если ты наведешь на меня ментов, тебе самому не поздоровится. У меня есть связи. Вали, пока тебя не увезли отсюда в наручниках!
Пименов встретился с ним глазами. Взгляд врача не выражал ничего хорошего, и журналист понял: на чужой территории он бессилен. Нужно сделать вид, что он отступает. Журналист развел руками:
— Как хотите… — Он поднялся и направился к двери. — Я не прощаюсь.
— А я — напротив: прощаюсь с вами!
Александр вышел из палаты и кивнул медсестре:
— До свидания. Кстати, а где у вас мужской туалет?
Блондинка любезно ответила:
— В конце коридора.
— Благодарю.
Пименов быстро зашагал в указанном направлении и, найдя туалет, удовлетворенно выдохнул: коридор заканчивался лестницей, ведущей к черному ходу. Если он не вернется в коридор, медсестра не забьет тревогу. Александр спрятался в туалете, оставив дверь приоткрытой, и стал ждать. Он был уверен: после его разговора с врачом в палате Ажидамов должен как-то проявить себя, чтобы не подставить друга. И Саша не ошибся. Через пять минут после его ухода Кошкаров вышел в коридор.
— Эллочка, — обратился он к девушке в белом халате, — сегодня вы можете быть свободны.
На смазливом личике медсестры отразилось удивление:
— Но сегодня мое дежурство!
— Сегодня дежурю я, — тоном, не терпящим возражений, заявил Алексей Семенович, — идите домой.
Она быстро вскочила:
— Спасибо! Как раз сегодня я хотела…
— Идите! — почти крикнул доктор, с трудом сдерживаясь.
Ее каблучки быстро зацокали по полу. Пименов приник к щели. Прошло, наверное, минут пятнадцать, прежде чем из палаты вышли двое мужчин. Оба очень спешили. Ажидамов держал в руках небольшой чемодан.
— Может, останешься? — спросил Кошкаров, встревоженно глядя на товарища. — У меня есть знакомые врачи, они мне кое-чем обязаны. Пусть этот парень заявляет в милицию, а мои коллеги подтвердят, что ты лежишь в коме и никого не мог убить!
Ажидамов покачал головой:
— Не получится. Среди преданных тебе докторов обязательно найдется хоть один, давно мечтавший подложить тебе свинью. И он это сделает, будь уверен! Что ни говори, а этот парень дал мне фору, и я сумею скрыться.
— Но куда ты отправишься?
— К родственникам в Россию, — ответил Ажидамов. — Они давно звали меня в гости.
Кошкаров с тоской и заботой посмотрел на друга:
— И сюда ты уже вряд ли вернешься…
— Поживем — увидим…
Алексей Семенович зажмурился. Казалось, те страшные дни минули не так уж давно… Афганистан, выжженная солнцем земля… Бой под Кандагаром — ужасный, кровопролитный. Как много он сам и его бесстрашные медсестры вынесли раненых? Они потеряли им счет. Алексей уже не думал о собственной безопасности, хотя притаившийся за камнем «дух» целился ему в голову. Как почувствовал это его друг, Ажидамов? Словно тигр, он набросился на товарища и повалил его на землю. Первая пуля прошла мимо, но Кошкаров слишком быстро попытался вскочить. Вторая пуля — вновь благодаря реакции приятеля — лишь оцарапала его плечо. Острая, жгучая боль пронзила его, и он потерял сознание… Потом ему рассказали: Ажидамов долго нес его на себе, потому что все носилки были заняты. В маленькой палатке, на сорокаградусной жаре, коллега врач возился с раной.
— Повезло тебе! — наконец выдохнул он. — Думаю, заражения крови мы сумеем избежать. Другу скажи спасибо!
И Кошкаров не раз говорил это слово Ажидамову. Человек так устроен: всю жизнь, до последних своих дней, он помнит того, кто его спас. И вот теперь, когда врачу выпала возможность помочь Ажидамову, друг вынужден покинуть его.
— Но ты дашь мне знать о себе? — волнуясь, спросил Кошкаров.
— Обязательно.
— Береги себя!
Они спускались в холл, и вдруг пятеро мужчин, огромных, плечистых, неожиданно ворвавшихся в клинику, набросились на врача и его приятеля. Пименов, тихо прокравшийся за врачом и его другом, прижался к стене. Он почему-то не сомневался: сейчас начнется бойня. Качки попытались скрутить Ажидамова, но прекрасная школа, через которую он прошел в горячей точке, мешала это сделать. Кошкаров и его приятель дрались профессионально, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не пистолет в руках одного из нападавших. Это решило дело: врача и его друга скрутили плечистые парни.
— Ладно, друзья, вы показали свое умение обороняться, — криво улыбнулся он. — Мы не хотим жертв. Так что ты, лекарь, отойди в сторону, а товарищ пройдет с нами.
Ажидамов захлопал глазами:
— Да кто вы такие?!
