— Эти — пусть. Взлёт!
Турболёт начал подъём, одновременно разворачиваясь к югу, то бишь в сторону от моря.
— Я чего-то не понимаю? — осведомился Максим. — Или я чего-то не знаю?
— «Оборонцы» настучали «интерам», а те пообещали сбросить десантные модули.
— Пф-ф! — пренебрежительно выпятил Гирин нижнюю губу. — Стандартный модуль рассчитан на дюжину человек в полном боевом. Ну и сколько они их сюда сбросят? Три? Пять? Да хоть десять! Что мы, не справимся с десантом, что ли?
— И правда! — подхватил Таг Гейтсби.
— А кто вам сказал, — холодно проговорил Браун, — что сбросят десант?
— А кого? — вытаращил глаза Белый.
— Вижу! Вижу! Вона! — подскочил смешной антаркт — малорослый, в большой, не по размеру каэшке с подкатанными рукавами.
Сихали сделал пару шагов к иллюминатору и почувствовал мрачное облегчение — не зря он панику разводил!
Тучи над Русской заклубились, прошитые четырьмя раскалёнными иглами. Это были бомбы- пенетраторы. Искря сгоравшей термоизоляцией, оставляя малозаметный шлейф, бомбы промелькнули по вертикали, прокололи здания станции и вонзились в нунатак, внедряя сердечники в камень, как нож в арбуз. И взорвались.
Четыре новых холма набухли под станционными сооружениями, стряхивая с себя пластконструкции, вздыбились, рассыпаясь валами битого камня, словно освобождая проход столбам огня и дыма, взметнувшихся вверх.
Четырежды грохнуло, догоняя турболёт тугим сжатием и ощутимо пихая в борт.
Непроглядное облако обломков и пыли стало оседать, заволакивая то место, где стояла станция, и лишь тогда антаркты в салоне выдохнули.
— О господи!.. — глухо сказал Тугарин-Змей.
— Как ты догадался? — спросил Шалыт осипшим голосом.
— Люди поговаривают, что я — ганфайтер, — устало сказал Сихали, присаживаясь на свободное сиденье. — Я никому не верю и постоянно настороже, всегда ожидаю зла и не спешу творить добро. Потому меня до сих пор и не подстрелили…
— Так ведь станция «Сульдэ»… — неуверенно проговорил Белый, — этого… В смысле — того…
Гирин шумно выдохнул.
— По нам работает ОКС, — прогудел он. — Ущучил? Не понял. Объединённая Космическая Эскадра! Эсминцы разные, рейдеры, патрульные крейсера. Не баран начихал!
— Так нельзя же, — воскликнул кто-то, — чтоб из космоса — по Земле!
— Вот пойди и скажи им об этом!
— Боже ж ты мой… — протянул Купри. — Да они же так всю АЗО с орбиты перелопатят!
— Тогда мы перелопатим Калифорнию и Южный пояс городов, — холодно сказал Браун. — Верно, Змей?
— А то! — хмыкнул Илья. — А для начала — «Авалон».
— «Вскоре очи сии, ещё отверзаемые, — томно заговорил Юта Хейзел, — не узрят более солнца, но не попусти закрыться оным без благоутробного извещения о моём прощении и блаженстве…»: «Дух или Нравственныя Мысли славнаго Юнга, извлеченныя из нощных его размышлений».
— Молчал бы уж, мыслитель, — проворчал Тугарин-Змей.
Прислушавшись, он полапал себя по карманам и выудил радиофон из нагрудного.
— Алло, — буркнул он. Стереопроекция лишь мерцала — разговор вёлся по приватному каналу. — Добро.
Спрятав радиофон, Харин доложил:
— Океанский патруль на траверзе Долины Райт.[123]
— Отлично! — довольно сказал Тимофей. — Летуны, куда путь держите?
— На юг! — пробасили из пилотской кабины.
— Разворачивай на запад!
— А конкретно? — уточнил бас.
— На «Мак-Мердо»!
Глава 26
ВЕЛИКИЙ ЛЕДЯНОЙ БАРЬЕР[124]
Турболёт как раз пересекал полуостров Эдуарда VII, оставляя с правого борта мыс Колбек, когда запиликали сразу два «навороченных» служебных радиофона — у командора ОГ и у генрука ТОЗО. Выслушав донесения, они посмотрели друг на друга.
— Что у тебя? — спросил Тимофей.
— Океанская гвардия, — гордо доложил Харин. — Высадилась у Эребуса.
— Сколько их?
— Пятьдесят секций.
— Шестьсот гвардейцев! Отлично…
— А у тебя что? — не выдержал Илья.
— «Грендель» вышел под ледник Росса.
— Уже? — поднял брови Харин.
— Уже, Змей! Шалыт, у кого на борту криогенератор?
Генрук АЗО, сосредоточенно жевавший батончик интегропищи, сделал глотательное движение и выдавил:
— У Марты Вайсс!
— Борт три?
— Сик!
— Скажешь, пусть заворачивает к югу. Поможем Витальичу…
«Батоны» послушно накренились, описывая вираж, и понеслись по-над колоссальным ледником Росса — размерами он был чуть меньше Франции.
Весь грузовой отсек турболёта и добрую половину пассажирского салона занимали энергонакопители и энергосборники, питавшие пакетный лазер-гигаваттник. А вот самый ценный агрегат на борту занимал места не больше, чем худой пассажир, — это был камуфляжный модуль «Тень», стоивший дороже трёх новеньких «батонов». Модуль прикрывал «борт», словно мантией-невидимкой, — никаким локатором его не взять, никакому эсминцу не разглядеть с орбиты, разве что по косвенным признакам. Если бы турболёт попал под дождь или снег, то осадки очертили бы смутный контур летательного аппарата. Однако небо над Территорией Росса было ясным. Лето!
Неожиданно для Сихали на белой плоскости ледника обозначился горб — покатый ледяной свод. Но лётчикам места были знакомы — под белым сводом, покрытым глубокими трещинами, прятался остров Рузвельта, географами упорно зовомый возвышенностью.
Турболёты сели на возвышенности — дожидаться, пока «Грендель» пройдёт на глубине, в кромешной тьме под шельфовым ледником.
В семь вечера каперанг Исаев доложил, что вышел в точку, над которой расположился лагерь «интеров», остановившихся на ночёвку.
— Действуйте, капитан, — сказал Тимофей.
— Выпускаю криоботы, — донёсся ответ.
Сихали смотрел на белый простор под голубым небом, а видел мрак глубины и огромный обтекаемый
