Мне остается пригласить вас в зрительный зал и посмотреть научно-популярный фильм о том, есть ли у человека душа и где именно она помещается. Может быть, когда мы узнаем это, станет легче решать и остальные вопросы.
Сегодня они уезжали в Пушкинские горы!
Маша в трусах и лифчике, с полотенцем на плече стояла перед умывальником и мылила свои жесткие руки. Пенистая мыльная вода стекала меж пальцев, пузырилась. Приятный холодок пробегал по телу, покрывая его «гусиной кожей».
Маша еще стройна на вид, хотя отчетливо ощущает присутствие того, второго существа. Видно, оно требует на свою долю часть всевозможных сил и способностей, которые бывают нужны на экзаменах. Труднее было запоминать, готовиться к экзаменам, больше тянуло ко сну. Тем не менее все экзамены сданы, и прилично — две хороших отметки и два отлично.
Не плохо сдала она и зачет по физкультуре. Проделала все необходимые упражнения на кольцах, на брусьях, бегала, прыгала. Доктор разрешил. Сказал, здоровой женщине это не повредит, наоборот.
Сегодня они едут в два часа дня. А утром, совсем скоро, Семен тоже поедет со своими актерами, но с другого вокзала, другим поездом. Он не позвонил ей, не попрощался. Сядет в поезд, достанет бутылку вина и начнет болтать с дружками. Под пьяную лавочку еще расскажет о своей победе…
Маша мысленно поблагодарила воду за ее свежесть и солнце за то, что оно озаряло в этот утренний час всю маленькую кухню и весело играло в брызгах воды. Одевшись, она подошла к двери и открыла почтовый ящик.
Оттуда выпали газета и письмо. Письмо было от Оськи, с Памира, где он проходил практику, работая в экспедиции коллектором.
Оська уехал в экспедицию в апреле, когда Машины родители еще не знали о том, что произошло с их дочерью. И Ося знал мало об этом, потому что перед отъездом он сдавал экзамены и к Маше не заезжал долгое время. Однако он знал, что у Маши начался какой-то сложный роман, что карточки Сергея на стенке уже нет. Он знал от Маши, что Маркизов звонит ей, ухаживает за ней, но что она к нему достаточно равнодушна. Так оно и было когда-то. Ося даже слышал, что Маркизов разошелся с женой и она уехала. На основании всех этих фактов Ося сделал заключение, что бесчувственная Маша явно скоро выйдет замуж за этого хлыща, — Маркизова он невзлюбил сразу, как только услышал о нем. Выйдет замуж потому, что, хотя и уверяет о своем безразличии к ухаживаниям Маркизова, однако очень любит рассказывать о нем, — только и разговоров, что Маркизов… Просто она неглупая девушка и умеет сдерживаться до поры, пока все не решится формально. За это Ося ее не осуждал, но, сравнивая себя с этой воображаемой Машей, беспощадно ругал себя за идиотскую непосредственность и никому не нужное постоянство в любви.
Оська писал:
«Моя дорогая, близорукая и бесчувственная Машенька!
Я забрался так далеко от тебя, что все новости доходят ко мне с опозданием. Кто знает, может, ты уже отпраздновала свадьбу? Может, ты даже переживаешь медовый месяц? Месяц! Какой чудовищно огромный срок! Мне бы хоть медовую неделю, хоть медовые сутки, а в крайнем случае — минуту, пусть даже не медовую, но чтобы ты была рядом. Но таким дурням, как я, в жизни везти не должно. Я отчетливо сознаю меру своей глупости, и это сознание позволяет надеяться на прогресс…
А впрочем, милая Машенька, если твой герой окажется не на высоте, помни, что на свете еще существует Оська, который тебя любит.
Оська».
«Вряд ли я сто́ю того, — подумала Маша, прочитав письмо. — Но тебя, дорогой мой друг, я только уважаю, уважаю и по-братски люблю. Не иначе».
Семен должен был получить вчера письмо от нее. Письмо было написано под горячую руку, тотчас после возвращения из кино. Она писала ему, что пусть он любит дальше свою Лизу и себя самого, но ни на какого сына пусть не рассчитывает: у него сына не будет, и ей, Маше, ни сейчас, ни после он не должен ни звонить, ни писать. Ничего не было и ничего не будет. Конец.
Маша не знала, как бережно спрятала это письмо Лиза после того, как Семен прочитал его. Лиза распоряжалась деньгами своего мужа, и ей показалось, что такое письмо может пригодиться через некоторое время, когда Маша Лоза опомнится и заговорит об алиментах.
Вокзал оглушил свистками, громкими голосами пассажиров, шарканьем ног и назойливым, всегда терпеливым и неизменным голосом радиодиктора.
— Что же ты опаздываешь? Мы из-за тебя в вагон не идем, Лоза! — встретили ее на перроне ребята. — Чемодан! — мрачно сказал Миронов, протягивая руку к Машиному чемоданчику. Не дожидаясь ответа, он взял ее чемодан и внес его следом за ней в вагон. Миронов был врагом китайских церемоний и «ложного пафоса светской вежливости». Стараясь подражать Маяковскому, он не говорил красивых слов, а стремился действовать.
Маше тотчас предложили верхнюю полку — ехали до Пскова в бесплацкартном вагоне. Геня сунул на полку Машин чемоданчик, и она села внизу, со всеми вместе.
Вагон покачивался, вздрагивал, мерно стукали колеса на стыках рельс. Студенты из нескольких соседних купе собрались в одно и пели песни.
Кто вас придумал, песни? Первый человек запел, наверно, в такую минуту, когда захотелось прогнать плохие мысли, прогнать злых духов, когда необходимо было набраться откуда-то сил, прибавить себе бодрости, решимости. И затянув напевно доброе человеческое слово, прислушиваясь к собственному голосу, человек с каждой минутой становился все выше ростом, все спокойнее, все сильнее и увереннее в себе. Спев первую в жизни песню, человек пришел в восхищение и привел в восхищение тех, кто его услышал. Он подумал, наверно: «Я был сильным зверем, когда вступал в единоборство с медведем; я был ловкою скользкой рыбой, когда нырял в океан, доставая ногами дно. А теперь я еще и птица, потому, что в горле моем перекатываются сладкие звуки, подобные песням птиц, а из этих звуков все узнают о том, что творится у меня на сердце и как я силен, хотя мне горько и плохо. Может, скоро я стану летать, как птица, — стоит только научиться как следует петь…»
Наверное, так думал первый человек, который запел. По крайней мере, Маша представляла себе первого певца именно так. Она и сама не знала лучшего, чем песни, лекарства от тоски-печали. И она пела сейчас вместе со всеми, пела и старые каторжные, и революционные, и веселые комсомольские, и народные, заунывные, любовные, и знакомые песни из кинофильмов.
Каждая песня имела свой цвет и запах, каждая рождала в сердце живую картину, выхваченную из жизни.
Эта песня беспризорника ранила сердце. Его, наверно, потеряли по дороге при переездах в гражданскую войну, этого паренька. Он остался один на всем свете в незнакомом городе, на грязной станции, среди чужих мешков с тряпьем и холерных больных. Тетя Варя говорит, что людям нужны родственные связи меж собой, нужна семья. У этого мальчишки не осталось никаких связей. И плачет он не оттого, что хочет есть, а оттого, что на его могилку никто никогда не придет, что его весь мир тотчас забудет. Видно, нужно зачем-то людям, чтобы их помнили оставшиеся жить после них… Видно, всякий человек живет не только тем, что сегодня, но и тем, что наступит завтра. Видно, не хочет человек забвения, боится его, боится одиночества, собственной бесполезности. И верно, до чего хорошо чувствовать, что ты нужен, всем нужен, многим нужен, что тебя где-то ждут, по тебе скучают…
