Системные языки мозга: магия слова, разгадка мифов и легенд, язык и физиология, пробуждение сознания

социум. И главным инструментом его усыпления является школа Даже если бы речь не шла об апокалипсисе, следовало бы перестать пудрить детям мозги абсурдом. Надо же, наконец, когда-то объяснить детям, что такое междометие или там наречие. Надо показать им, что слова употребляются не вопреки логике и здравому смыслу, а в полном с ними согласии. Тогда и сознание детей будет в согласии с самим собой. Откроются все тайны Все скрытое станет явным. Остальное приложится само собой Главное препятствие на пути к пробуждению — русские чиновники в системе образования, которые далее кресла под своей задницей ничего не видят. Сейчас вошла в моду психотехника, и они на полном серъезе обсуждают вопрос о внедрении в школьное образование разных безумных аумных методик. Аум Сенрикё для них не урок.

Пробуждение зависит, главным образом, от того, как скоро учителя поймут пагубность бессмыслицы. На днях промелькнуло на экране ящика для дураков одна учительница начальной школы. Играет в игры для дураков. Мыло, мойка и мыть — это, говорит, разнокорневые слова, потому, что несут разную смысловую нагрузку. Кажется, все присутствующие согласились с мнением «специалиста». Готовая обезьяна в окружении таких же обезьян. Разве эти куриные мозги могут проснуться? Похоже, что мы еще далеки от этого момента. Но момент этот неизбежен. Рано или поздно он наступит. И чем раньше, тем меньше будет жертв. Тем меньше будет людей, превратившихся в обезьян.

Загадки антропологии

За полтора века дарвинизм составил список загадок, на которые он пока не может ответить. Главная загадка и главная его трудность — не найдены останки промежуточной формы обезьяны. Иными словами, между человеком и обезьяной продолжает оставаться пропасть. Целая армия археологов так и смогла ее заполнить. Лопат не хватило. Другая трудность — сознание и речь. Откуда у человека то, чего не было у обезьян? Справедливости ради надо сказать, что далеко не все из них считают это обстоятельство загадкой. Например, И. Ачильдиев полагает, что водораздел между обезьяной и человеком пролегает вдали от интеллекта. С этой стороны, мол, особой разницы и нет. Не знаю, со своим ли интеллектом он сравнивал интеллект обезьяны или имел в виду своих коллег в целом, только он исключает из анализа, по его словам, «сразу и бесповоротно отсекает» и «разум и высокое сознание»(4, с. 30). Морфологические загадки человека его увлекают больше. Морфологические так морфологические.

В начале списка он ставит прямохождение. Как справедливо считает, Ачильдиев, прямохождение не прибавило преимуществ человеку. «Бег на четырех лапах несомненно быстрее двуногой локомоции» (4, с. 31). Да и с какой бы стороны мы это качество не рассматривали, прямохождение — есть проигрыш. Существует много гипотез, которые делают попытку объяснить этот алогизм. Однако нет смысла приводить здесь неудачные гипотезы.

С наших позиций прямохождение объясняется просто. Оно есть результат кодирования. Поскольку голова — есть инструмент любви Бога, то она должна быть как и головка члена, на прямом теле. Как только происходит дисфункция головного мозга, и человекоподобное уже лишено возможности любить Господа, тело сгибается, ноги искривляются, в итоге мы видим обезьяну.

На второе место наш автор ставит эволюцию руки. Речь идет прежде всего об отстоянии большого пальца и противопоставлении его остальным четырем. Мастерски критикуя трудовую теорию, он считает, что главным фактором такой морфологии была необходимость бить палкой или рубилом сверху. Иначе как воплотить человекоподобным свою исконную агрессивность. Напомню, что автора зовут Игорем. Коль скоро в этом имени зашита агрессивность (????? 'иг#а: ра» нападение»), оно как раз и объясняет для автора отстояние большого пальца. Игорь Узиельевич, всматриваясь в обезьяну, ищет в ней то, что соответствует собственному имени. В этом как раз и кроется ошибка. Если бы он всматривался повнимательнее в собственную руку, — надеюсь, она все еще сохраняет морфологию руки человека, — он заметил бы, что каждый из четырех пальцев, противостоящих большому, состоит из трех костяшек. Если наш автор все еще помнит таблицу умножения, он легко сообразит, что морфология руки являет собой счетное устройство, построенное по модели года. Большой палец, проходя фаланги четырех пальцев, может подсчитывать месяцы года. В счете времени нуждается не столько малограмотный человек, сколько его подсознательный компьютер, отсчитывающий годы его жизни, как кратное числу, записанному на руке. Поскольку рука есть модель года, то должны существовать языки, в которых год называется рукой. Таков, например, украинский.

В то же время две руки вместе дают нам количество акушерских месяцев беременности. Что же касается срока беременности, выраженного в солнечных месяцах, то он зафиксирован в фалангах четырех пальцев за вычетом безымянного. Кстати, в арабском большой палец тоже называется безымянным ( ????? 'ибха: м буквально «неясный»), так как он не учитывается при счете месяцев беременности. За вычетом двух «безымянных» пальцев как раз и образуется количество месяцев беременности. Кроме того одна рука считает часы ночные, другая — дневные. Так на экваторе. А в других широтах с соответствующей поправкой.

Вот такой универсальный счетный механизм создан Господом в руке человеческой. Называется это кодированием. Подобно тому, как евреи привязывают себя к Торе путем обрезания головки своего члена, так и Господь привязал человека к солнечным часам земного бытия.

Понятно, что с дисфункцией головного мозга, обезьяны утрачивают способность считать даже по пальцам. Рука приспосабливается к потребностям хвататься за сучья. Счетный механизм подсознания вырождается, а организм, утратив способность автономного счета времени, подключается к общей системе Интернета жизни, в котором отсчет времени производится по ручным «часам» человека. Собственно и часы мы носим на руке, как бы в продолжение того механизма, который дарован нам Господом.

Еще поражает автора и его коллег по дарвинизму «частичная безволосость» человека по сравнению с обезьяной. Волосы у человека сохраняются только в известных местах. Сам Ачильдиев объясняет «облысение» обезьяны теснотой в агрессивной толпе. Его предки так тесно жались друг к другу, локоть к локтю, что малость пообтерлись. Это что-то из опыта борьбы ученого люда за место у общественной кормушки. Я понимаю, что пока прорвешься к общественному корыту, приходится немало поработать локтями, однако большая часть тела человека была голой изначально.

А голой она была изначально для того, чтобы создать концентрацию волос на лобке и голове, органах любви. По-арабски волосы называются так ??? шаър. Этот корень имеет и другое значение: «чувствовать». Волосы — своеобразный усилитель сексуального влечения, все равно, к женщине или к Богу. Они повышают чувствительность тем, что являются носителем команды «чувствуй». Заметьте, например, что женщина обладает большей интуицией, чем мужчина. Те из мужчин, кто обращается к Богу, тоже отращивают волосы. Вы теперь понимаете, почему.

Кто лысоват, пусть не расстраивается, имеются вполне адекватные замены. Во-первых, это шары. Не случайно анатомические яички имеют форму шара. Но и искусственные шары подходят. Имеются разработанные методики гадания на шарах. Колдуны не знают, в чем дело. А дело в том, что шары усиливают чувствительность как колдуна, так и пациента. Легче внедриться в его смысловое поле. В китайской мистике тоже существуют магические шары. Ее адепты ходят и крутят в руке сразу несколько шаров. Ходят и крутят, ходят и крутят Онанизмом называется. Во-вторых, поэзия. По-арабски она называется ???? шиър, а ???? ша: ъир — это поэт. Поэзия до такой степени обостряет чувствительность, что некоторым из поэтов удается пророчествовать, причем независимо от длины волос. Вы спросите, а почему подмышками тоже волосы А это для того, чтобы обозначить сексуальный треугольник по которому циркулирует психическая энергия познания.

С дисфункцией головного мозга, который является органом любви к Господу, волосы на голове становятся лишними. В то же время в силовой поддержке нуждается обмякшее тело обезьяны. Поэтому часть волос с головы распространилась по всему телу. Энергия любви к Господу перешла в физическую силу, как у волосатого Исава. Пусть у обезьяны ноги и кривые, по сильные, спина горбатая, но тоже сильная.

Другая проблема, не дающая покоя антропологам — «излишки мозговых ресурсов». Понятно, что будь голова пустой, многим было бы легче на целых полтора килограмма. Но здесь имеется в виду то, что у непосредственных предшественников человека, так называемых кроманьонцев, на граммов так 400 мозга больше, чем у человека. Если говорить по правде, то я думаю, что ни одному из огромной армии археологов не удалось взвесить мозги этих кроманьонцев по той простой причине, что в настоящее время кроманьонцев нет, как нет и их мозгов, не было также кроманьонцев с мозгами или без и в