Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Не Ангел я, не Брюгелевский черт,
А бедный лишь воробушка под крышей,
Обыденный, невзрачный натюрморт,
Зеленый мох в пустой церковной нише.
Никто меня, безродного, не ценит,
И сам я не ценю себя давно.
Тень облака меня в степи заменит,
И вспомянет одно лишь Божество,
Когда молитвой станет меньше в мире
И слов венок сгниет на алтаре:
Никто не будет на весеннем пире
Молиться в вымершем монастыре.
Мир будет совершенней без меня,
Судящего безжалостно творенье:
Всё будет из движенья и огня,
Как храм дорийский без богослуженья.

ПЕРВАЯ БЕСЕДА С БОГОМ

Сегодня ночью приближенье Божье
Почувствовал я в жуткой темноте.
Он обвевал убогое мне ложе,
Как ветерок на горной высоте.
Я ощущал Его в холодных венах,
В горячечно работавшем мозгу,
И на угрюмых отсыревших стенах,
Как будто на Эреба берегу.
Он грустную со мной завел беседу,
Как с Моисеем на горе Синае,
И сладко было ничегоневеду,
Как журавлю в летящей к Нилу стае.
– Ты, милый сын мой, стал отменно скучен
От горестных безвыходных вопросов.
Воскресни, стань, как ветер, многозвучен,
Возьми с печи свой страннический посох.
Не думай ни о чем земном, твори
Священные безбрежности созвучья,
Над миром белым соколом пари,
Или зыбись, как голенькие сучья,
Я создал пыль бесчисленных миров,
Кружащихся в непобедимом мраке,
Я ожерелья выткал облаков
И ядовитую спорынь на злаке.
Гармонию я создаю вселенной,
И не важны в творении детали:
Что значит пожиранье плоти бренной,
Раз возвышают голубые дали!
Ты голос мой, живи словесным хмелем
И создавай безбрежности псалтырь,
Живи по одиноким горным кельям,
Вселенная лазурный монастырь.
Спокойно можешь до утра заснуть:
Ты капелька жемчужной в море пены.
Когда­нибудь и ты, как Млечный Путь,
В мои вольешься голубые вены.

ВТОРАЯ БЕСЕДА С БОГОМ

Я шел чрез площадь. Солнечные стрелы
Разили, как святого Севастиана.
Исчезли вдруг телесные пределы,
И, как струя алмазная фонтана,
Я поднялся в чарующую высь,
Не ниспадая на стекло бассейна.
И облака вокруг меня вились
С атласною папахой тиховейно.
И вдруг откуда­то Отец Небесный
Ко мне спустился и мой дух приял,
Очищенный от накипи телесной,
И ласково пришедшему сказал:
– Ну, видишь ли теперь, мой сын любезный,
В чем было назначенье на земле?
И почему ты цепию железной,
Как Прометей, прикован был к скале?
В космической Отца­Хаоса глине
Добро и зло извек неразделимы,
И я творил гармонию в пустыне,
Где не безгрешны даже серафимы.