она?
Эрван, на время забыв про все, лихорадочно шарил по кровати. Ха! Вот же он, под подушкой! Но кто его достал у Эрвана из-за пояса, кто переложил? И главное – кто читал? Если читал…
Эрван затравленно огляделся: маленькая каюта с низким потолком; на полу бледное пятно света, расчерченное квадратами, – тень от оконного переплёта. Кормовой фонарь слегка раскачивался, и свет, будто живой, скользил по грубым доскам, силясь заглянуть в тёмные углы. Узкое, как пенал, помещение казалось ещё уже из-за длинной кровати, стоявшей вдоль стены. Изголовье упиралось в грубо сколоченный стол – он занимал весь торец и казался самым массивным предметом в каюте. Владелец явно проводил за ним немало часов: в заляпанном воском подсвечнике – оплывшая на три четверти свеча, слева от неё чернильница и футляр для перьев. Справа – ровная стопа книг, притороченная ремешками: Эрван смог разобрать только несколько названий: Библия в латинском издании, Гален, Гиппократ и что-то совсем Эрвану неизвестное – «Хирургическая практика друидов», «Наследие Египта»… остальное тонуло в сумраке.
У противоположной стены – переносная жаровня, лёгкая тренога с небольшим котелком. Рядом, чуть ближе к двери – запас дров. Эрван машинально принюхался: ноздри уловили едва ощутимый запах жареного мяса.
Долго думать, где он, Эрвану не пришлось: конечно, это каюта Лоэ. Такую клетушку могли выделить только гражданскому лицу. Вот, будь доктор офицером, другое дело…
Эрван усмехнулся: похоже, не только для него всё упиралось в звание…
Кхм…
Он вздрогнул. Второй раз Лоэ застал его врасплох – вещь удивительная, если учесть, что Эрван вырос на границе.
Лоэ, будто не заметив смятения Эрвана, спросил точь-в-точь как в прошлый раз:
– Как вы, молодой человек?
– Нормально, – как и в прошлый раз, ответил Эрван и неожиданно понял, что ничуть не лукавит. Чувствовал он себя на удивление нормально, если не сказать хорошо.
Доктор склонился над постелью. Долго, пристально, изучающе смотрел в глаза: Эрвана поразил его взгляд – строгий и холодный. Как у беркута.
«Интересно, он болезнь по глазам определяет?»
Лоэ улыбнулся тонкими губами, будто уловив чужую мысль. Сел за стол и потёр руки с добродушным смешком. Эрван поразился мгновенной перемене: перед ним снова оказался бесхитростный лекарь – такой мог бы лечить семьи преуспевающих купцов где-нибудь в Диаманте.
– Собственно, иного ответа я и не ожидал, – начал Лоэ. – Могу поручиться, так хорошо вы себя не чувствовали давно.
– Да.
– Вы сейчас абсолютно здоровы. Абсолютно. Это хорошая новость.
– Полагаю, есть и плохая?
Эрван, сам того не замечая, начал перенимать манеру общения собеседника.
– Вы правы, – ответил доктор. Внимательно посмотрел на собеседника, беззвучно пожевал губами.
Эрван ждал.
Наконец Лоэ усмехнулся, недоверчиво покачал головой.
– Я полагал, что вы проявите большее ммм… любопытство.
Эрван слабо улыбнулся в ответ:
– Зачем? То, что считаете нужным, вы сообщите и так, а что до остального… полагаю, расспрашивать бесполезно.
Доктор кивнул.
– Весьма здраво. Особенно учитывая ваш возраст. Что ж, слушайте.
Он окинул Эрвана оценивающим взглядом – мол, стоит ли распространяться? Поймёт ли?
Вздохнул.
– Чтобы поставить вас на ноги, пришлось воспользоваться очень сильным средством. Очень! Вообще- то крайние меры в нашем ремесле … Не приветствуются. Но боюсь, выхода не было – когда вас принесли сюда, вы умирали.
Эрван с недоумением воззрился на доктора. Затем отвёл глаза: неуверенно пожал плечами.
– Может, и так. Я почти ничего не помню.
– Скорее, совсем ничего. Антонов огонь в последней стадии – штука неприятная, и выжившие, как правило, ничего не помнят. Мозг у последней черты отказывает. А вы были у последней черты.
Отвернувшись от Эрвана, доктор пристально разглядывал столешницу, словно хотел пересчитать тёмные отметины сучков.
– И?
Страха Эрван почему-то не ощущал – лишь нетерпеливое любопытство.
– И пришлось вам принять одно мощное снадобье, – эхом отозвался доктор. Глаза его холодно блеснули в полумраке, черты лица неприятно заострились. – Оно за сутки поставило вас на ноги… ценой нескольких лет жизни. Вашей жизни. Ну и ещё части воспоминаний: полагаю, вы уже догадались.
Лоэ махнул рукой.
– Впрочем, это ерунда: они вернутся. А вот потерянные годы – нет.
Он повёл плечами и тяжело вздохнул.
– Не буду утомлять медицинскими подробностями. Если коротко и просто: ваше тело побороло болезнь, но истратило уйму сил. А безвозвратная утрата жизненной энергии и есть старение.
– И сколько лет я потерял? – Эрван понимал: доктор говорит чистую правду… Но поверить не мог – таким лёгким, сильным и здоровым он себя не чувствовал давно.
Лоэ скупо улыбнулся, с плохо скрытым ехидством покачал головой: похоже, сомнения Эрвана от него не укрылись.
– Год… Три… Пять… Кто знает? Зависит от многих причин. Одно несомненно: чтобы избежать могилы, вам пришлось к ней приблизиться. Вот так.
Он развёл руки, будто извиняясь.
Эрван снова прислушался к себе: ничего тревожного. Наоборот, ему показалось, что он заново родился – таким чудесным казалось отсутствие привычной боли.
«…Боли?!»
Он ошарашенно воззрился на доктора. Тот кивнул.
– Да, боли. Я уже сказал: когда вас принесли сюда, вы умирали.
Эрван готов был поклясться, что не произнёс вопроса вслух… однако доктор легко прочитал его мысли. Наверно, в других обстоятельствах это вызвало бы страх, по крайней мере настороженность – но не сейчас.
Были вещи куда важнее.
– Доктор, – медленно, с нажимом сказал Эрван, – почему я умирал?
Лоэ сухо улыбнулся.
– Правильный вопрос. И вы знаете ответ: если не вы, то ваши руки. Взгляните!
Эрван поднёс ладони к лицу: ничего особенного. Скользнул взглядом от кистей к предплечьям… Вот оно! Тёмные разводы от старых синяков. Много – участки нетронутой кожи напоминали редкие островки.
Эрван осторожно коснулся правой руки пальцами левой: подушечки ощутили тонкие рубцы.
Эрван тихо присвистнул.
– Да, – ровно отозвался доктор, – и на груди тоже. На ногах чуть поменьше. Теперь вспомнили?
Эрван кивнул.
Бастиан! Проклятый боцман!!!
В мозгу словно рухнула плотина, и воспоминания полились сплошным потоком. В считаные секунды он заново пережил боль и унижения последних дней: ноющие от ежедневной работы со снастями мышцы, вечная тошнота от качки, грубые окрики и подначки боцмана… И поединки: каждый день, без отдыха и перерыва. Они всегда заканчивались одинаково – ушатом солёной воды в лицо. Новые синяки и ссадины
