В первое время по приезде он еще пытался убедить односельчан в ошибочности своего пребывания в сумасшедшем доме, но его усилия не увенчались успехом. Люди внимательно выслушивали, кивали головой, вроде бы соглашаясь, но чем жарче он доказывал, тем сильнее верили они в его двинутость. Деревенские бабы косились на него, жалея. И часто слышались ему раздающиеся вслед тяжелые женские вздохи. Даже мать не могла поверить в то, что ему не от чего было лечиться.
– Сынок, – говорила она, – ты не обижайся! Мы и сами не знаем, когда болеем, докторам-то виднее.
Лишь один отец полностью ему верил и чуть ли не до драки вступался за сына.
– Михеич, – успокаивали его знакомые мужики, – не беспокойся, сын у тебя работящий, найдет себе бабу, женится. Глядишь, скоро и дети пойдут. А что с головой малость того, так это на детях не скажется, это ж от ранения, а не от природы.
От таких утешений отец только плевался и уходил прочь, не переставая верить в правоту своего сына.
Вскоре Виктор с немалым сожалением заметил, что девчата, еще недавно гурьбой кружившиеся вокруг него, теперь держались в сторонке, лишь изредка посматривая в его сторону и тихонько посмеиваясь. Но в голубых глазах девчонок нет-нет, да и мелькала робкая искорка надежды, которая тут же исчезала за пеленой людского неверия.
В его «болезни» было только одно положительное явление – парни из соседних деревень перестали приезжать к ним драться.
– Витька Бугай психом стал, – называя его по доармейской кликухе, говорили они, – еще убьет, и ему за это ни хрена не будет. Так что пусть они там в собственном соку варятся!
После таких доходивших до него слухов Виктор, пребывая в тоске, не знал, куда себя деть. Первое время читал книги, но и они вскоре надоели, тем более что в сельской библиотеке из непрочитанных книг остались лишь труды некоторых особо тягомотных классиков. Он перестал ходить в клуб и вообще старался избегать общения с местными жителями, зато пристрастился к рыбной ловле и каждое утро уходил к дальнему пруду, где сидел по несколько часов кряду. Пойманную рыбу он, вытащив, тут же отпускал обратно. Кто-то из сельчан подсмотрел эту чудную рыбалку, и все решили, что Бебишев-младший окончательно спятил. И постепенно вокруг Виктора образовался молчаливый вакуум.
Так было до тех пор, пока в один из дней к стоявшему на отшибе дому Бебишевых не подплыла черная запыленная «Волга». Взвизгнув тормозными колодками и подняв черное облако пыли, она остановилась в точности у крыльца. Пыль еще не успела улететь в сторону и осесть, как выскочивший из-за руля «Волги» водитель юркнул к задней дверце и, быстро открыв ее, сделал шаг чуть в сторону. Из затененного чрева автомобиля на покрытую щебенкой дорогу вышел человек среднего роста, со сходящимися на переносице бровями, коротко стриженными волосами и высоким гладким лбом. Его костюм-тройку хорошо оттеняла белоснежная рубашка, придавая ему вид изысканный и несколько аристократичный. Он не спеша надел темную фетровую шляпу и уверенной походкой направился к нужному дому. Ступив на порог, мужчина тихонько постучал в дверь, которая почти тут же открылась, а из избы выглянула невысокая худощавая женщина, теребившая руками яркий передник. Близоруко прищурив глаза, она посмотрела на стоявшего перед ней незнакомца и нерешительно спросила:
– Вам кого?
– Извините, – говоривший был сама любезность, – вы не подскажете, Бебишев Виктор Владимирович здесь проживает?
– Ой, батюшки, неужто что натворил? – всплеснула руками женщина.
– Нет, нет, что вы! – поспешил заверить мужчина и, чтобы как-то привести ее в равновесие духа, уточнил: – А вы, если не ошибаюсь, Викторова мама?
– Да, – все еще сомневаясь в добрых намерениях спрашивающего, растерянно проговорила она.
– Вот и хорошо. У меня к вашему сыну ответственное поручение, и мне необходимо его видеть.
– А-а-а, – протянула женщина и, наконец, решившись, добавила: – Что ж мы тут стоим? Пройдемте в дом. Я как раз чайку вскипятила.
– Нет, нет, у меня времени немного, мы уж лучше тут, на свежем воздухе. Так что вы, пожалуйста, позовите Виктора, и мы немного побеседуем.
– А его дома-то и нет, – заохала мать Виктора, – он как раз на рыбалку пошел.
«Мать твою, – выругался про себя интеллигент, – и чего я тогда перед ней распинаюсь?» И он, развернувшись, потопал к машине.
– Рад был с вами познакомиться, – бросил мужчина через плечо смотрящей ему вслед женщине.
– Витя на речке у озера, – донеслось до интеллигента, когда он уже захлопывал дверцу машины.
– К дальнему озеру, – гаркнул интеллигент вздрогнувшему от этого окрика водителю и улыбнулся: что-что, а место постоянного отдыха Виктора он знал не хуже местонахождения унитаза в собственной квартире.
На берегу речного обрыва, раскинув в стороны руки, лежал парень и, казалось, не замечал ничего из происходящего вокруг. Он не приподнял головы и даже не пошевелился, когда к нему стал приближаться звук работающего мотора. Скрипнули тормоза. Прочертив четыре коротких полосы в прибрежной траве, чёрная «Волга» остановилась неподалеку от лежавшего. Раздался звук открываемой дверцы, из машины вышел незнакомый мужчина и, не торопясь, направился к парню.
– Бебишев Виктор Владимирович? – склонившись над Виктором, спросил интеллигент.
– Да, – коротко ответил тот, поворачиваясь на бок.
– Проедемте с нами, – с любезной улыбкой предложил высившийся над обрывом мужчина.
– А в чем, собственно, дело? – вскакивая на ноги, поинтересовался Бебишев.
– Скоро узнаете.
Виктор не стал больше ни о чем спрашивать, с наигранным спокойствием потянулся и, отряхнув прилипшие к ногам травинки, начал не спеша влезать в свои изрядно помятые брюки.
Когда неторопливая процедура одевания была закончена, они подошли к машине и сели на заднее сиденье. Водитель, стоявший около открытой дверцы, подождал, когда Виктор и незнакомец усядутся, аккуратно прикрыл ее и быстрым шагом отошел далеко в сторону.
– Меньше знаешь, дольше живешь, – кивнув в сторону водителя, вместо предисловия сказал интеллигент, потом счел нужным добавить: – Шутка, конечно, но о тех вещах, о которых пойдет речь, ему знать не следует. А теперь приступим к разговору. – Он расправил плечи и, усевшись поудобнее, официальным голосом начал: – Виктор Владимирович, мы располагаем сведениями, – он особо подчеркнул слово «мы», – что вам известно место расположения, скажем так, некоторых весьма ценных вещей. Это соответствует действительности?
Виктор вздрогнул; это не укрылось от собеседника, но тот сделал вид, что ничего не заметил.
– Я не знаю, о каких ценных вещах идет речь, да и, признаться, знать не желаю, – резко ответил Виктор и отвернулся, чтобы собеседник не видел гримасу боли, исказившую его лицо.
– Но совсем недавно вы утверждали обратное?
– Возможно, так оно и было, но тогда я был болен. Сейчас же, благодаря нашей медицине, вылечился и теперь ничего не знаю. – В его голосе был такой сарказм, что его не заметил бы разве глухой.
«Что им от меня нужно? – с тревогой подумал он. – Опять упечь в психушку? Нет уж, премного благодарен. Может быть, я и был идиотом, доказывая всем и вся свою правоту, но теперь уж точно вылечили».
– Молодой человек, не кипятитесь, вы, наверное, считаете, что мы вам не верим? Вы ошибаетесь, мы вам верим – точнее, хотим поверить, – но для этого необходимо, чтобы вы рассказали обо всем подробно.
– Ничего я не знаю ни о каких драгоценностях, – не сдавался Виктор, – и вообще, мне на работу пора.
Он протянул руку в попытке открыть дверцу, но его остановил ровный голос незнакомца:
– Я же говорю, молодой человек, не кипятитесь. Я догадываюсь, почему вы не желаете разговаривать: опасаетесь, что вас снова упекут в богадельню? Не бойтесь, это было досадным недоразумением. Виновные наказаны. («Еще как!» – подумал он со смехом.) Вы дома. Все в порядке. Мы готовы предложить вам сотрудничество.
