— Кого ты охраняешь? Диану? Кто она тебе? Жена, или любимая, сбежавшая от монстра в святую обитель?! Я люблю монахинь, с ними интересно играть, их кровь особенно сладка!
Ярость вулканом взорвалась в сердце, остановив на секунду мою атаку. Я в бешенстве поднял голову, и звериный, ужасающий рев вырвался из моей груди. С неимоверным натиском я бросился вперед, круша и ломая на своем пути все, что мешало добраться до Армана. Но он был сильным противником. Мы вновь закружились, отыскивая слабые стороны и промахи друг друга.
Увернувшись от моего броска, он молниеносно вскарабкался на стену и сверху бросился мне на спину. Но я успел отскочить и, развернувшись, на лету рукой схватил его за горло, припечатав к земле, одним стремительным броском разодрал его глотку и оторвал голову. Кровь, выступившая из его тела, тут же загустела и впиталась в тело, затягивая раны розовой пленкой. Капли же, упавшие на снег, казались твердыми и блестящими, как красные зерна граната. Я с изумлением смотрел на его останки, а потом, разорвав на куски, бросил их в огонь разведенного Тибальдом костра. Почему я так сделал? Не знаю, просто не хотел, чтобы от Армана осталось хоть что-нибудь.
Оглядевшись вокруг в поисках Тибальда, но не найдя его, я забеспокоился. Где он мог быть? Не было слышно даже его мыслей.
— Тибо! — позвал я его, — ты где, черт побери, куда делся?!
— Я здесь, — негромко ответил мне Тибо откуда-то сверху. Я поднял голову и невольно расхохотался — Тибо сидел на верхушке сосны, вцепившись в нее, как клещами.
— Спускайся, все кончено, — махнул я ему рукой.
— Не могу, … п-примерз, — заикаясь, ответил он.
Взобравшись на сосну, я отцепил его руки и, схватив поперек, спрыгнул на землю. Усадив у огня, достал из его сумки бутылку и влил ему в рот изрядный глоток коньяка. Немного погодя, он оттаял, но все еще клацая зубами, сказал:
— Всякое видел, но это … жуть!
Убив Армана, я еще почти месяц кружил вокруг монастыря, не решаясь уйти, и все время думал о том, почему Арман назвал мое превращение ошибкой. Почему и Мур, и Арман сказали так? Что во мне особенного? Что заставило их думать одинаково? Мне нужно было выяснить это, и я решил побывать в Онфлере.
Я появился в городе, когда вечер только наступил. На улицах еще было много прохожих, по дорогам сновали экипажи. Я чувствовал себя непривычно среди людей, но они не обращали на меня внимания, спеша по своим делам. Я подошел к таверне, куда приводил меня Арман, и, открыв дверь, вошел внутрь. Все столики в зале были заняты. Хозяин подскочил ко мне, низко склонившись и пробормотав приветствие, прикидывая в уме, куда меня посадить и сколько денег я могу оставить в его заведении. Он меня не узнал. Как раз то, что мне нужно.
Решив узнать у него об Армане, я спросил:
— Мне нужен месье Арман, где я могу его видеть?
Хозяин проговорил, раболепно глядя мне в глаза:
— Не знаю, месье, он давно не приходил. Но он часто уезжает без предупреждения, — в мыслях хозяин таверны проклинал Армана и просил Бога избавить его от такого необычного постояльца.
— К нему кто-нибудь приходил за это время? — опять спросил я.
— Никого не было. Как ушел, так вот и все, никто не приходил. И слава Богу, — про себя добавил он, — не могу же я рассказать о той необычной красавице, что приходила на прошлой неделе, ведь она просила только передать записку. А вдруг в ней что-то важное, и Арман за нее с меня шкуру сдерет. Мне все время кажется, что он об этом подумывает. И этот тоже такой, как Арман, только немного лучше: глаза хоть и черные, но не такие жуткие.
— Мне должны были принести записку и передать ее через Армана, может все-таки кто-то приносил ее? Или мне еще раз зайти, через некоторое время?
— Ах да, приходила одна дама, на той неделе, совсем запамятовал! Сейчас принесу, месье, одну минуту, — засуетился он, стараясь поскорей избавиться от меня.
Взяв записку и бросив ему мелочь, я вышел на улицу. Развернул сложенный вчетверо лист, скрепленный печаткой, и прочел: «Арман, голубчик, почему не пришел в пятницу? Я ждала, ты ведь знаешь, Он не любит, когда ты надолго пропадаешь. Я скажу Ему, что у тебя все в порядке, но ты уж будь добр, наведайся в «Кровавую Лилию». Ухожу сегодня, жаль, что не застала. Д.М.»
'Кровавая Лилия', что это может быть? Тайное сообщество вампиров или трактир? Это надо выяснить. И «Д. М.» — Дженесса Мур? Ушла, но, видимо, здесь бывает часто. Нужно найти эту 'Кровавую Лилию', там будет и Мур.
Я шел по пустынным, темным улицам города. Нужно было выйти на его окраину, чтобы развить уже привычную для меня скорость. Вдруг из-за угла, навстречу мне, вышли два человека грозного вида, высокого роста, с лицами, опухшими от пьянок, в грязных лохмотьях. Коряво улыбаясь, поигрывая мышцами, они приближались, обходя меня с двух сторон.
— Кто это тут бродит по ночам, ты не знаешь, Жюль? — засмеялся один из них.
— Месье, может, вы заблудились? Указать вам дорогу? В ад! — подхватил другой и захохотал.
В мыслях они уже делили мою одежду и деньги, которые надеялись найти в моих карманах, удивляясь моей смелости или глупости — ни один здравомыслящий человек не будет в такое время бродить по окраине города, среди портовых складов.
Я остановился, мне не хотелось связываться с ними. Пристально глядя в глаза одному из них, я старался просто напугать его. Он остановился, взгляд его стал затуманиваться:
— Уходи, — тихо произнес я. Послушно повернувшись, он пошел в другую сторону.
Я повернулся к его спутнику. Так же, пристально глядя в глаза, дождался, пока тот остановится:
— И ты уходи, — приказал я. Он послушно выполнил приказ.
Меня удивила их реакция на мои действия. Наверное, это из-за моего взгляда, — решил я. Видимо, мне еще многое предстоит узнать о способностях вампиров.
Весна вступала в свои права; птицы отмечали ее приход стройной симфонией щебета и, дерясь за невест, строили гнезда. В лесах царила любовь; животные справляли свадьбы. Самцы бились, самки кокетливо смотрели на них со стороны.
Я тосковал. Мне все больше не давала покоя мысль, хотя бы издали, посмотреть на Диану. Найти ее келью и просто посидеть рядом, за окном, ничем не обнаруживая себя. Полюбоваться на нее, спящую, услышать голос. Но будучи глубоко верующим, я не решался нарушить границы святой обители. Даже в ипостаси вампира я возносил молитвы к Создателю и верил в Его несомненное существование.
Каждый раз, выходя на охоту, я бродил вокруг стен ее монастыря, борясь со своим желанием. Как-то раз, вечером, я увидел карету маркиза де Бонне: она выехала из ворот монастыря. Я бросился следом, надеясь через его мысли узнать хоть что-нибудь о Диане.
То, что я увидел, очень встревожило меня: Диана была больна. Маркиз, обеспокоенный ее самочувствием, привозил доктора. Но Диана, дав обет молчания и затворничества, отказалась от встречи.
Я ругал себя последними словами за то, что раньше не догадался найти маркиза де Бонне. Больше не раздумывая, дождавшись, когда ночь укроет своим темным покрывалом землю, пробрался в монастырь. Перебираясь от окна к окну, я искал ее келью. Наконец я нашел ее, она находилась под самым верхним, украшенным каменным орнаментом карнизом. Я с трудом пристроился на узкой полоске пилястра, украшавшего окно, и заглянул внутрь. Тесная, темная комнатка была почти пустой, только узкий лежак с жестким тюфяком, набитым соломой и покрытым тонким шерстяным пледом, стоял у стены; небольшая полка с молитвенниками и распятье.
Диана, стоя коленями на низкой деревянной скамеечке для молитв, в грубой монашеской одежде, молитвенно сложив руки и склонив голову, молилась перед распятием. Она была истощена, очень бледна и едва удерживалась на коленях. Ветерок, проникавший в открытое окно, нежно развевал ее волосы. Кисти рук, бледные до синевы, круги под глазами, отрешенное выражение лица. Она плакала, и ее молитва-плач потрясла меня:
'Пресвятая Дева Мария, стоящая у престола Господа, услышь молитву мою, и плач мой, и стон души
