щёки тронула виноватая улыбка. — Думаешь, какая ж я стерва?
Влад забрал из одной пачки денег сто долларов, убрал их во внутренний карман пиджака, где были полученные за вёрстку газеты рубли. После чего закрыл дипломат.
— Тебе не повезло с парнем. Но не все же мужики такие, как он.
Рита привычным жестом поправила волосы с правой щеки за ухо.
— Я не хотела тебя обидеть, — сказала она просто. — Ты не знаешь... Иногда вечером страшно оставаться одной.
Это признание тронуло Влада.
— Ты не обидела. — И он свернул беседу в другое русло, не такое опасное подводными рифами неожиданных откровений. — А где твоя мать?
— На даче. С её младшей сестрой, моей тётей. — Рита включила музыкальный центр на полке стенки, выбрала с боковой полки компакт-диск и вставила в гнездо. Оживляясь от музыкального ритма, она повернулась. — Мне уже хочется танцевать.
Влад мысленно искал удобный предлог для расспросов о своём двойнике. Чаепитие могло создать подходящий настрой.
— А я не откажусь от чая, крепкого, если можно, — сказал он, повышая голос, чтобы быть услышанным.
Однако едва Рита вышла на кухню, у подъезда раздался приглушённый звуковой сигнал подъезжающего автомобиля. Влад глянул на настенные часы. Ещё не было одиннадцати, а личиноголовый сказал, такси будет не раньше. В прихожей зазвонил настенный телефон. Но Рита включила громкую связь другой трубки на кухне. Водитель такси говорил по сотовому. Он как будто заставлял себя быть непривычно вежливым, заученно объяснил, ему надо к жене в больницу, и он приехал немного раньше, просит не задерживать его.
7.
Жёлтое такси ждало их напротив подъезда. Оба устроились на задних сидениях, и Влад сказал широкоплечему водителю в чёрной кепке, куда ехать. Такси сразу сорвалось с места и миновало отделение почты сбоку магазина, но сколько Влад не всматривался, облика мотоцикла и личиноголового нигде не обнаруживал. Наконец, когда выехали на широкую ночную улицу и свернули возле остановки автобуса, он заметил светляк единственной фары, который продвигался много позади такси. Светляк пропадал за домами и появлялся снова, но не приближался, будто хитрая и опытная легавая не теряла след зверя, но и не хотела вспугнуть его раньше времени.
Влад наклонился к девушке, к запаху приятных духов, отметив про себя, что тёмно-коричневая куртка из тонкой кожи ей к лицу, впрочем, как и всё остальное.
— Скажи. Я не очень отличаюсь от... Ну, от того, каким был, когда знакомился?
Трудно было решить, восприняла она вопрос серьёзно или только сделала вид, что не удивилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Голос, например. Поведение.
— Я сразу поняла, ты притворялся. У тебя забавно получалось изображать крутого мужчину с простуженным горлом. А что?
— Так. Ничего. Ничего существенного, — заверил он, испытывая внезапное желание обнять девушку. — У тебя очень красивая шея.
— Правда? — отстраняясь, она с благодарной улыбкой поправила причёску.
— Зачем мне врать? — Он глянул назад и убедился, что светляк фары повернул следом. — И что? Я сразу внушил доверие? Ну… Ты же согласилась так поздно отправиться развлечься.
— В самолёте ты в этом не сомневался, — возразила она насмешливо. — Что за странные расспросы?
Ему хотелось разузнать у девушки именно о том, как неизвестный двойник вёл себя в самолёте. Мысленно выискивая правдоподобное и убедительное объяснение для продолжения разговора в таком направлении, он скользнул взглядом вперёд и вдруг понял, свернули они ни к центру.
— Эй? — повышая голос, обратился он в спину водителю. — Мы правильно едем?
Рита тоже посмотрела в окна.
— Надо в обратную сторону, — сказала она водителю, словно он невольно ошибся.
Змеиный шип в спинках передних сидений показался необъяснимым, пока две аэрозольные струи не прыснули им в лица. Девушка испуганно откинулась и тихо ахнула. Влад же сделал попытку защититься раскрытыми ладонями, надавил ими на источник струи. Но было поздно, расслабляющая вялость неудержимой волной распространялась по телу и захлестнула голову, а руки сами собой безвольно опустились к ногам. Однако сознание он не терял. Просто видел и слышал всё с притуплёнными чувствами, а мысли разбрелись, как овцы без пастуха в горах, то теряясь за кряжами, то появляясь порознь и в разных местах. Время перестало иметь всякое значение, и он бессмысленно наблюдал, как водитель прижал к лицу прозрачный респиратор и опустил боковое окно, в которое ворвался холодный сквозняк. Почти безучастно, долго он приходил к выводу, что с девушкой творилось то же самое: поворот головы позволял слева видеть её бледное лицо, подол и колени, и они стали какими-то безвольными, словно безжизненными. Между тем многоквартирные дома и бетонные заборы по бокам шоссе сменились деревьями парка, и водитель затормозил у развилки рядом с перемигиванием красных и белых огней, которые оказались задними сигнальными огнями чёрной 'БМВ'. Как призрак, безликий мужчина в лёгком длинном плаще и шляпе вышел из чёрного автомобиля, широкими уверенными шагами приблизился к такси. Он без объяснений раскрыл дверцу, подхватил Риту, унёс и усадил в ту машину. После чего 'БМВ' сразу покатила прочь боковой дорогой.
Таксист убрал респиратор с лица на боковое сиденье и опять поехал вперёд прежним направлением. Но он что-то заметил, стал беспокойно поглядывать на зеркальце заднего обзора. Скорость возрастала, деревья замелькали и слились в кажущиеся сплошными мрачные стены. Машина вдруг начала сближаться с одной такой стеной, её швырнуло из стороны в сторону, и беспомощного Влада встряхнуло, словно куклу. Его ничуть не удивило и не обеспокоило, что они вылетели с дороги и врезались в заросли кустов, переломили ударом несколько берёзок и с замедлением скорости напоролись на ствол старой липы. От резкой остановки лоб стукнулся о спинку переднего сидения, затем тело оттолкнуло назад, и он вяло отметил, что нос такси задрался к верхушкам леса, плавно накренился влево и застыл в неестественном положении.
Будто сквозь толстые наушники донёсся скрипучий лязг распахиваемой дверцы. Она поддалась не сразу, затем чьи-то сильные руки вытащили его из салона наружу, оттащили и положили на спину. В виду ночного и местами звёздного неба над ним склонился облик мужчины в угольно-чёрном шлеме. Стекло забрала шлема было приподнято, но личина оставалась на лице, похожая на кожу гориллы. Сначала мужчина сделал ему укол и с помощью искусственного дыхания заставил дышать глубоко, заглатывать в лёгкие прохладный свежий воздух. Затем хлёсткие удары по щекам, как бы изгоняли из головы и тела злого духа. Влад стал приходить в себя. Наконец, смог поднять руку, защищаясь от жёстких и становящихся болезненными ударов. Они прекратились.
— Дыши глубже, — резко распорядился личиноголовый.
Влад покорно последовал этому совету, медленно перевалился на левое плечо и подавил тошноту. Но тошнота опять нахлынула, его вырвало. Под ним была трава, и он погладил щетину стеблей, испытывая слабое удовольствие от возвращения чувствительности к правой ладони. Когда удалось повернуть голову на невнятный голос, рваные лохмотья заднего колеса разбитой машины помогли ему вполне осмысленно сообразить, что личиноголовый нагнал такси и не смог заставить водителя остановиться, выстрелил в это колёсо, из-за чего такси сорвалось в обочину. На лбу заныла ссадина. Он потрогал её, и на пальце остался
