года его применение пропагандировал Уорд Ричардсон. Он полагал, что амилнитрит окажется полезным при лечении столбняка, в то время как физиолог Артур Гармджи (1841-1909) надеялся, что он поможет при заболеваниях холерой. В конце 60-х годов сэр Лодер Брантон (1844-1906) исследовал это вещество под руководством лейпцигского физиолога Карла Фридриха Вильгельма Людвига (1816-1895). Брантон установил, что когда амилнитрит вдыхает здоровый человек (прикладывает фиал к одной ноздре и закрывает пальцем вторую), то у него учащается пульс, расширяются кровеносные сосуды и падает давление. При стенокардии случается обратное, то есть, препарат расширяет сосуды, доставляющие кровь к сердцу. К новому веществу вскоре стали относиться благосклонно, поскольку он помогал оживлять новорожденных детей. В 1874 году отчет об амилнитрите опубликовал сэр Джеймс Крайтон-Браун (1840- 1938), главный врач психиатрической больницы в Йоркшире. Некий английский сельский врач сообщил, что вдыхание амилнитрита имело «просто магический» эффект при снятии послеродовой боли. Он обнаружил также, что препарат дает очень хорошие результаты при тошноте во время беременности и сложных проявлениях дисменореи. Врач из Эвансвилля, штат Индиана, в 1880 году описал случай, когда женщина выпила столовую ложку амилнитрита. После введения рвотного средства ее вытошнило большим количеством жидкости с запахом амила. «Глаза ее остекленели и свободно вращались в глазницах», дыхание и пульс едва ощущались, тело стало чрезвычайно податливым, мягким и расслабленным, но она пришла в себя после побоев и чашки кофе с опиумом.
Амилнитрит стали связывать с невротическими заболеваниями. Френсис Ансти в 1870 году сообщил о случае стенокардии, который удалось снять с помощью амилнитрита. Его пациентом был весьма возбудимый джентльмен, страдавший бронхиальной астмой, лицевой невралгией и опасными приступами стенокардии. Во время приступа пациент «сделал глубокий и сильный вдох через одну ноздрю из флакона с препаратом. Через несколько секунд у него появилось характерное покраснение лица и ощущение наполненности в голове. Пациент немедленно перешел из состояния агонии в состояние абсолютного покоя. Антси подозревал, что стенокардия пациента имела исключительно невротическую природу, и препарат с его кратким, но мощным воздействием на чувства человека, очевидно, помогал при невротических заболеваниях. Форд Медокс Форд (1873-1939) построил сюжет своего романа «Хороший солдат» вокруг чрезвычайно возбудимой невесты, которая не хотела, чтобы муж узнал о том, что она уже не девственница. Во время первой брачной ночи она разыграла сердечный приступ, заявила, что у нее стенокардия, а затем не расставалась с флаконом амилнитрита, дабы показать, что у нее не хватит сил довести замужество до конца.
Это вещество вызывало у многих пациентов приятное возбуждение. В 1875 году врач из больницы графства Миддлсекс сообщил о применении амилнитрита при лечении невралгии у анемичных молодых женщин. Одна из них сказала, что хотела бы взять препарат с собой, заявив, что перепробовала множество лекарств, но ни одно из них не помогало так хорошо. Жгучее любопытство викторианского общества к новым химическим препаратам иллюстрирует следующий случай. Сестра одной из пациенток однажды понюхала флакон с амилом, возможно только потому, что врач специально предупредил не делать этого. Ее лицо сразу же болезненно покраснело. Это ощущение было для нее таким неприятным, что она не рискнула повторить эксперимент.
Еще в 70-х годах пациенты, лечившиеся этим веществом, поняли, что в результате притока крови, вызываемого его вдыханием, увеличивается сексуальная возбудимость мужчин. Часто это способствовало увеличению длительности полового акта и обострению ощущений от оргазма. Чуть позже гомосексуалисты обнаружили, что он помогает расслаблению анальной мышцы. В ХХ веке амилнитрит стал в Западном мире одним из самых популярных наркотиков. Интенсивная мастурбация Марселя Пруста (1871-1922) в подростковом возрасте очевидно была вызвана его привычкой нюхать на ночь две ампулы амилнитрита, который он принимал против астмы.
Еще одним известным мужским возбуждающим средством был мышьяк. Еще в 20-х годах из графства Штирия (находившегося в юго-восточной части Австрии и северной Словакии) доходили сведения, что там в качестве наркотика употребляют мышьяк. Описание этой зависимости, данное Тшуди в 1851 году в одном из венских медицинских журналов, кратко изложили несколько английских изданий. В 1855 году от отравления мышьяком умерла Джейн Вулер, жившая в окрестностях Дарлингтона. На суде, широко освещавшимся прессой, в убийстве обвинили ее мужа, бывшего торговца. Защита строилась на гипотезе, что покойная, прочитав об использовании мышьяка в Штирии, могла сама тайно пристраститься к этому веществу и умереть оттого, что отказалась от него. Утверждали, что в Штирии его применяли для очищения кожи, освежения цвета лица и улучшения пищеварения. Свидетель обвинения, сэр Роберт Кристисон, с презрением отверг эту теорию, полагая, что сообщения из Австрии являются вымышленными. В 1864 году два британских врача – Джозеф Раттер (1834-1913) из Брайтона и Р. Крейг Маклаген (1839-1919) из Эдинбурга – посетили Штирию, чтобы расследовать этот факт. В империи Габсбургов за пределами Штирии никто не знал или не верил в существование поедателей мышьяка. Как сообщал Маклаген, «те, кто имеет пристрастие к мышьяку, считают свою привычку дурной, подобную употреблению опия, и потому скрывают ее как можно тщательнее, как опийные наркоманы в нашей стране. У них есть еще одна причина таиться от посторонних, так как строгие законы запрещают продажу ядов. Люди не могут купить мышьяк открыто, как наши наркоманы приобретают опийные микстуры, и поэтому вынуждены покупать его у подпольных торговцев». Британские врачи разговаривали с несколькими жителями Штирии, в том числе – с Йозефом Флекером, сорокасемилетним портным из деревни Лейгист. Это был мускулистый, здоровый мужчина со свежим цветом лица, который пятнадцать лет принимал мышьяк и ни разу (по его утверждению) не испытывал ни рвоты, ни раздражения в желудке. Флекер рассказал, что когда ему нужно добраться до отдаленного места, он принимает большую дозу яда и около восьми дней находится в хорошем настроении. Однако если он не принимал мышьяк недели две, то чувствовал апатию, изнеможение и неумолимое влечение к нему. В 1878 году Бернхард Наунин (род. 1839), профессор медицины Кенигсбергского университета в Пруссии, подтвердил, что в Штирии у многих жителей с юности вырабатывается привыкание к мышьяку. Они потребляют до шести гран в день и, тем не менее, доживают до старости и обладают крепким здоровьем.
Сведения о новом пристрастии неотвратимо распространялись. Врач из Галифакса, провинция Новая Шотландия, опубликовал подробный отчет о пациенте, умершем в 1862 году. Он был крепким и мускулистым тридцатилетним человеком, фотографом по профессии, который принимал мышьяк около четырех лет после того, как прочитал в газетах о Штирии. Врача, лечившего его в 1861 году от хронического сифилитического горла, вызвали к пациенту через полтора года в связи с резкими болями в желудке. В начале консультации пациент спросил, не связаны ли боли с привычкой принимать мышьяк, и сказал, что до этого случая яд не причинял ему никаких неприятностей. Это, очевидно, было неправдой, поскольку его друзья сообщили, что он несколько лет страдал расстройством пищеварения и странным розоватым покраснением лица. Рассказывая о своей зависимости, пациент утверждал, что мышьяк, по его мнению, стимулировал сексуальное возбуждение, а врач по своим каналам узнал, что любовные влечения пациента обеспечили ему
«Через двадцать четыре часа труп непомерно раздулся. Брюшная полость растянулась до крайних пределов. Вся произвольная мускулатура была чрезвычайно ригидной… Лицо было синевато-багровым, а кожа лица выглядела блестящей… На поверхности тела присутствовала как эмфизема, так и капиллярная закупорка сосудов, в любом месте тела легко прощупывался воздух. Пенис и мошонка были черными и вздутыми от разложения и газового расширения. При прокалывании этих органов и нажатии газ выходил через венозную систему слизистыми, быстро лопающимися пузырями».
Самым известным человеком, зависимым от мышьяка, был герцог Шарль-Огюст Морни (1811-1865). Он был внебрачным сыном голландской королевы Гортензии и самым блистательным капиталистом во Франции. Британский премьер-министр, сэр Роберт Пил (1788-1850) описывал его как безупречного, достаточно самоуверенного человека и самого крупного биржевого спекулянта в мире. Именно Морни стал инициатором государственного переворота 1851 года, когда к власти пришел его двоюродный брат, Наполеон III. За несколько часов до ареста генералов и депутатов, который подготовил Морни, в оперном театре его спросили, что он будет делать, если Ассамблею сметут. Морни ответил с беспощадной
