то другое?
Отражение да, рассчитывало. Да и Настя тоже. Иначе для чего бы она столь тщательно красила губы и ресницы? Один глаз, уже обработанный тушью, казался в полтора раза больше второго, придавая обладательнице вид диковатый и немного пиратский. Одетая в одни хлопчатобумажные белые трусики без сердечек, цветочков и фривольных надписей, она походила на совсем еще молоденькую девушку, собирающуюся на свидание. Налитые крепкие грудки, мускулистая спина, узкие бедра. Плюс к этому великоватые пушистые тапочки, будто позаимствованные из мультика. Никто не опознал бы в Насте лейтенанта Анастасию Радзинскую, состоящую на действительной службе в секретном подразделении Управления федеральной охраны России.
Закончив макияж, она натянула новехонькие колготки, сапожки на низком ходу, белый бюстгальтер, полосатую кофту, имитирующую окраску осы, и подошла к окну, выходящему на бульвар Аспазии с его оперным театром и памятником Свободы. Вокруг памятника сонно бродили человеческие фигурки, поочередно фотографируя друг друга. Возле театра в этот утренний час никого не было.
Тщательно изучившая карту Риги, Настя знала, что с противоположной стороны отеля раскинулся Старый город с его флюгерами, дымовыми трубами и шпилями. Отсюда было рукой подать и до торгового центра «Римми», где, скорее всего, предложит затариться водкой ее таинственный напарник. Мимоходом он возьмет также упаковку презервативов и обронит на ходу что-нибудь вроде:
– Солдат спит, служба идет. Два солдата спят, служба идет вдвое быстрее. Только не говори, что у тебя месячные, солнышко. Я расценю это как саботаж и срыв боевого задания.
Тут Настя вздрогнула, обернувшись на вкрадчивый стук в дверь. Неужели он? Но ведь встреча должна состояться не здесь и несколько позже. Получается, напарник вычислил Настю, заглянул в супермаркет и изнывает от нетерпения приступить к инструктажу?
«Не отворачивайся, солнышко, я хочу видеть твое личико… Вот подушка, подложи ее под попку… Кричи, черт бы тебя подрал, кричи!»
Надев поначалу юбку задом наперед, Настя порывисто развернула ее, застегнулась и громко спросила:
– Кто там?
Это была горничная, явившаяся для того, чтобы принести дополнительное одеяло и конфеты в вазочке. На самом деле она хотела чаевых. Скрестив руки на груди, Настя буквально вытолкнула горничную пристальным, твердым взглядом. Разве она просила одеяло? Или походила на сладкоежку?
Оставшись одна, Настя включила телевизор, настроилась на ОРТ и стала смотреть выпуск новостей. На экране возникло слегка усталое, правильное лицо Анатолия Астафьева. Он говорил о происках иностранных спецслужб в Арктике. Судя по озабоченной мине президента, тот был очень удручен, только Настя не сразу сообразила, чем именно. Телевизор она смотрела редко, а предыдущую неделю провела на тренировочной базе, где всем было не до политики. Поэтому для нее было полнейшей неожиданностью, когда диктор торжественно произнес название полярной станции «Северный полюс-47» и сообщил, что там было убито пятнадцать полярников. Чувствовалось, что это далеко не первое сообщение о трагедии, потому что телевизионные глашатаи обходились без тревожных скороговорок, а вещали о случившемся как о прискорбном печальном факте.
Сначала по телевизору показали компьютерное изображение льдины, дрейфовавшей по Северному Ледовитому океану. Затем – схематическое изображение подводного хребта Ломоносова и со знанием дела объяснили, почему его принадлежность к континентальному шельфу России не должна вызывать никаких сомнений. Насколько поняла Настя, покойные участники экспедиции занимались сбором дополнительных подтверждений этого факта. Их дрейф на льдине должен был продлиться почти год, но неизвестные враги жестоко расправились с ними. Зазвучала траурная музыка, по экрану поплыли фотографии погибших героев.
Начальник экспедиции Трегубов… кинорежиссер Бородулина… доктор наук Полынцева… метеоролог Кващинский… геофизик… океанограф… гидробиолог… водитель…
Фамилии потрясенная Настя воспринимала плохо, но зато ей запомнились две северные лайки, которых тоже прикончили неизвестные. Дьюк и Диана. Их-то за что? Ах да, наверное, они бросились на защиту людей, вот их и убили.
– Правительство России намерено в ближайшие сроки найти террористов в любой точке земного шара, – провозгласила ведущая, сменившая своего партнера по телестудии. – Операцию по поискам преступников контролирует лично президент Анатолий Астафьев.
Не досмотрев сюжета, Настя выключила телевизор. Преступников-то, может, и вычислят, а дальше что? Это не боевиков в Дагестане шлепать. Вон, Березовский с Закаевым в Лондоне уже столько лет живут и здравствуют. И таких на Западе полно, в той же Америке, например. Рука Москвы не настолько сильная и длинная, чтобы туда дотянуться. Пошумят-пошумят и успокоятся. Замнут для ясности. Вот если бы Насте поручили разобраться с этими ублюдками, она бы не стала затевать волынку с экстрадицией. Перестреляла бы всех поодиночке, и дело с концом. Хоть даже если бы этому пришлось посвятить остаток молодости.
Убедившись, что до выхода в город осталось четверть часа, она занялась детальным осмотром гостиничного номера. Обстановка вроде бы была располагающей – мягкие кресла, шкаф-купе, изящные светильники. Но все это казалось каким-то неухоженным, а в комнате явственно ощущался запашок затхлой сырости. Пошарив взглядом по стенам и обоям, Настя обнаружила пару пятен плесени и брезгливо сморщила нос. «Спасибо этому дому, пойдем к другому».
Накинув неприметную серую куртку и водрузив на голову кепку а-ля Гаврош, Настя отправилась на прогулку. Остановку трамвая номер шесть она отыскала без труда, а потом минут пять ожидала его в обществе пасмурных, как погода, рижан. Дождя не было, но Настю не покидало ощущение, что с неба моросит, так промозгло и сыро было на улице. Она зябко поежилась, прислушиваясь к своему организму. Уж не простудилась ли она? Или озноб вызван предстоящей встречей с временным начальником?
«Ну, солнышко, раздевайся скоренько. Начинаем работать. И помни, что в рапорте будут отмечены твои профессиональные способности».
Вспомнив про пистолет в унитазе, Настя слегка успокоилась и поднялась в вагон трамвая. Пассажиров было немного, и все же на всякий случай она держалась поближе к выходу, чтобы не пропустить свою остановку. Их названия высвечивались на электронном табло. Билеты тоже были электронные. Настя заранее обзавелась одним, уплатив в киоске латышский полтинник. Обратный билет она не брала. Кто знает, куда ее повезут и на чем?
Занятая своими мыслями, Настя все-таки замешкалась и едва успела проскользнуть между закрывающимися створками двери. Остановка «Университет» встретила ее пронизывающим ветром и гомоном молодежи, перемещающейся в разных направлениях. Слева и справа простиралась улица, по которой ехали автомобили. Впереди Настя увидела голые деревья сквера за чугунной оградой. Ей предписывалось прохаживаться вдоль сквера, ожидая, пока прозвучит условный пароль. Приготовившись к долгой бесцельной прогулке на холодном ветру, она была приятно удивлена, когда ее тут же окликнули:
– Катя? Здесь? Какими судьбами?
Обернувшись, она отрезала:
– Я вам не Катя. Вы обознались.
«Обознавшийся» мужчина в принципе ей понравился. В светлом плаще с поднятым воротником, голова не покрыта, лицо худое и в меру ироничное, а глаза серые, под цвет рижского неба. Молодым человеком его называли разве что люди пожилые, но выглядел он действительно молодо. Несмотря на густую многодневную щетину и пять четко прочерченных временем морщин. На лбу две длинные, горизонтальные, перечеркнутые вертикальной, пролегающей между бровями. И еще пара морщин на запавших щеках, по обе стороны от прямой линии рта.
Внезапно этот рот улыбчиво приоткрылся, обнажая ровный ряд белых зубов:
– «Вамнекатя?» Очень приятно. А я Глеб. Вы не меня ждете?
Роль уличного ловеласа давалась мужчине легко, и Настю это неожиданно разозлило. Боец невидимого фронта! Разъезжает по миру в своем пижонском плаще и цепляет наивных дурочек в перерывах между заданиями.
– Очень может быть, – выдавила из себя Настя, тем самым завершая обмен условными фразами. –
