Другие припомнили, что натерли мозоли еще вчера, сидя на веслах. И теперь оно, конечно, хорошо было бы чего-то сделать... Да только что же станешь делать, когда все рученьки как огнем горят? Не ногами же за снасти станешь дергать, как мартышки да орангуташки?
Третьи удивительным образом нашли, что борьба со стихией невозможна именно из-за буйства стихии. Когда бы солнышко светило... Да безветрие... Да волна низкая... Тогда можно было бы и погеройствовать. Погрести куда-нибудь. Чего-нибудь удумать. А тут встал на ноги – и враз синяк набил. Шаг сделал – и шишка на лбу. Нет уж, лучше как-нибудь так... Не напрягаясь...
И только Тимоня Крепконос – из тех кто не спал, а ведь половина дружины даже не проснулась – не принимал участия в словопрениях. С двадцатой попытки он засветил все-таки масляную лампу, а потом зажег от нее и факел.
'Вот, хоть один человек приличный нашелся! Что-то делает! По крайней мере свет появился! – обрадовался Денис. – Может, мы с ним на пару сможем уговорить этих лентяев хотя бы парус убрать!'
Но его постигло немедленное разочарование. Укрепив факел на специальном держаке над планширем и дополнительно присвечивая себе лампой, Тимоня начал шарить под скамьями.
Когда Денис окликнул его, Тимоня ответил, что ищет свою запропавшую куда-то подушку. И что он намерен накрыться ею с головой и 'дрыхать, пока все само собой не разрешится'.
После этого Денис совсем упал духом и перестал обращать внимание на бессмысленное жужжание дружинников.
Проснулась Леся.
– Ой!.. Как на качелях! Может, якорь бросить?
– На такой волне с якорем будет еще хуже! – рассудительно возразил Денис. Говорить приходилось все время на повышенных тонах, очень уж громко ревела взбесившаяся стихия. – Посуди сама! Если бросить якорь, нос ладьи не сможет свободно летать вверх-вниз по волне! Тогда нас захлестнет с головой – и точно крышка!
– А?! Что?! – вскинулся Максим, торопливо нацепляя на нос очки. – Какая крышка?!
При этих его словах очередная волна с яростью обрушилась на корму. На сей раз до ребят долетели уже не просто брызги, а целые ведра брызг. Всех будто из брандспойта окатили!
– Выбирай крышку какая нравится, – Денис мрачнел на глазах. – Хочешь – будет круглая, а хочешь – квадратная.
– Денька, ты чего?! – спросила Леся, размазывая по щекам капли холодной воды. – Ты чего, серьезно считаешь, что все так серьезно?
Денис через силу усмехнулся.
– Серьезно считаю, что серьезно. Спасательных средств на ладье – ноль. Ни одного емелефона нет. Да ближайшей суши километров сто. А шторм, по-моему, крепчает. Что говорит по этому поводу передовая волшебная наука? – спросил он, подражая Хитроцельсу. И сам же ответил:
– Волшебная наука молчит. Потому что нет у нас с собой ничего волшебного. Кроме контрамота!
– Так-так-так, без паники, – дрожащим голосом сказал Максим, борясь с испугом.
Внутренняя борьба далась ему нелегко, но все-таки он совладал с собой и строгим, рассудительным тоном заявил:
– Вот ты, Денис, говоришь, что до суши далеко. А почему ты так думаешь? Ты карту видел?
– Не-а. А хоть бы и видел – что толку?
– Кое-какой толк есть. Я смотрел на карту вчера вечером. У нас впереди по курсу, в тридцати милях, то есть в пятидесяти примерно километрах, был остров Мокрец, помеченный значком 'Прочие опасности'. Вокруг острова были обозначены отмели, несколько рифов и кольцо каких-то 'неразвейных туманов'. Я объяснил Юряте, как надо править, чтобы мы этот островок оставили к северу от себя.
– Ну и что?
– А то, что если Юрята заснул давно, то мы не успели забрать на юг настолько, насколько я рассчитывал. И сейчас нас скорее всего несет прямиком на Мокрец с его 'неразвейными туманами'.
– Так что же здесь хорошего?! Мы же разобьемся!
– Постой, постой! Хорошего было бы мало, если бы мы находились на корабле, который может выдержать шторм в открытом море. Например, на авианосце. Или хотя бы на хрульском паруснике вроде 'Калифа Грошыкы-Мои'. Но мы плывем на скорлупе, которую две-три высоких волны просто затопят!
– То есть ты предлагаешь выброситься на берег? – Денис немного оживился.
– Да. Другого выхода я не вижу. Если мы промахнемся мимо отмелей Мокреца и помчимся дальше в открытое море – вот тогда нам точно крышка.
– А если мы промахнемся мимо отмелей и помчимся прямо на рифы или береговые скалы?
– Тогда тоже крышка. Останутся, правда, кое-какие шансы выплыть...
– Я думаю, тут никто плавать толком не умеет, – понизив голос, заметил Денис.
– Тем лучше. Значит, ошибиться я просто не имею права, – твердо сказал Максим.
– Права ты не имеешь, – согласился Денис. – Но как ты собираешься управлять ладьей? Не видно же ничегошеньки!
– Не видно. Но, по правилам техники безопасности, на каждом корабле Архипелага должен находиться мореходный кристалл. Слыхал о таком?
– А, точно! Помню, один такой на 'Веселом Голландце' хрули разбили!
– Вот именно. Так что, Деня, насчет передовой волшебной науки ты тоже не прав. Один волшебный предмет тут все-таки должен найтись. А с его помощью можно видеть ночью!
– Где у вас тут мореходный кристалл?! – громко спросил Денис, обращаясь к дружинникам.
Как он и думал, ответы были не шибко содержательными.
– Чего-чего?
– Какой еще такой крышталь?
– Да еще мореходный! Ишь чего удумал... Крышталь – он-то страсть какой тяжелый... Как же на ём по морю пойдешь? Утонешь враз! Эх, темнота...
Но Денис решил настоять на своем во что бы то ни стало.
– У вас на ладье обязательно должен быть предмет, похожий на стеклянный шар. Он есть на всех кораблях Архипелага. Абсолютно на всех! Ну-ка вспоминайте!
– Шар?
– Да еще стеклянный?
– Не помним такого...
– Ну тогда будите Юряту и Твердислава Зуболомича! Пусть вспоминают!
– Этих разбудишь!
– Ох, у Твердислава со сна рука тяжелая!
– Буди сам, коли такой смелый!
– Денис, слышь Денис! – раздался вдруг новый голос.
Это был Тиша. Он уже давно проснулся, но помалкивал, загипнотизированный полетом сквозь тьму на огромных качелях, в которые превратилась ладья по воле бушующей стихии.
Вве-е-ерх... Вни-и-и-из... Вве-е-ерх... Вни-и-и-из...
– Ты бы спал лучше, – вполголоса сказал Денис, который вдруг разволновался за шошарра. Денис боялся, что когда жизнелюбивый шошарр сообразит, в какую переделку они попали, он так запаникует, что его и вся дружина Твердислава не утихомирит.
Но Денис в который уже раз ошибся в Тише. Тот был совершенно спокоен и кажется даже весел.
– Не хочу спать... Надоело. И потом, тут у вас такое веселье... – сказал шошарр. – Слушай, я не знаю что такое этот ваш мореходный кристалл, но чую: на носу, в той полосатой палатке, лежит какая-то вещица. От нее магией так и тянет!
– Там небось барахла всякого навалено три кучи, – вздохнул Максим. – Ну пойдем-ка с нами, поможешь найти.
Они встали. Тут же стало ясно, что устоять на ногах почти невозможно. Здесь дружинники были правы: каждый шаг грозил шишкой на лбу, каждое неосторожное движение – ссадинами и синяками.
Пришлось пробираться по центральному проходу едва ли не четвереньках.
'Ух!' 'Ох!' 'Ух!' 'Ох!' – перекликались волны и ветер.
