– Да, верно, – ответила Хизи. – Только где они живут? И как мы их найдем? Мы с тобой не можем путешествовать вдвоем. Разве ты умеешь разжигать огонь, охотиться, ставить ловушки? Я-то точно не умею. – Она посмотрела в глаза великану. – Раньше казалось, Тзэм, что весь мир лежит перед нами. Теперь же я вижу вещи в ином свете. – Она мгновение поколебалась, потом продолжила: – Но есть одна вещь, которую я могу делать. Это даст нам возможность выбирать, я думаю.
– И что же это? – покачал своей массивной головой великан.
– Братец Конь говорит, что у меня дар колдуньи. Похоже, магическая сила – это единственное, что у меня есть.
– У тебя есть я, принцесса.
Взгляд Хизи смягчился, и она похлопала великана по руке.
– Ты же знаешь, как высоко я тебя ценю, Тзэм. Ты мой единственный настоящий друг. Но здесь все определяет род, к которому принадлежит человек, а этого мы лишены. Ценится также богатство – кони, екты, – но его тоже у нас нет. Нет у нас и воинской славы, и охотничьих трофеев. И вряд ли мы ими сможем когда-нибудь обзавестись.
Великан печально кивнул:
– Да, я понимаю.
– Но кочевники ценят еще и силу, а она, может быть, у меня есть.
– Колдовство опасно, принцесса.
– Да. Да, но это единственный наш шанс завоевать признание. И если мы хотим иметь возможность отправиться куда пожелаем, нужно, чтобы люди захотели нам помочь. Мы должны найти какой-то способ расплатиться с ними.
– Или их принудить.
– Да, – тихо откликнулась Хизи. – Об этом я тоже думала.
Деревня выглядела совсем не так, как когда Перкар и Нгангата уезжали: она шире раскинулась по равнине, наполнилась красками и жизнью; по проложенным вокруг дорожкам для скачек неслись кони, стоял оглушительный шум. Все это выглядело варварским, отчаянным, возбуждающим, – но было тут и что- то знакомое Перкару. Празднество чем-то напоминало ему возвращение с пастбищ или сенокос в его родном племени, хотя веселились здесь более шумно и дико.
Однако там, где проезжали они с Нгангатой, лица застывали – даже лица знакомых им кочевников; по этому признаку Перкар понял, что новости о начале войны уже достигли деревни Братца Коня. Да и как могло быть иначе, если здесь собрались племена со всей менгской степи?
– Может быть, нам лучше было бы вовсе здесь не появляться, – прошипел Нгангата.
– У нас не было выбора, – проворчал в ответ Перкар, гадая, сколько воинов они с Харкой сумеют уложить прежде, чем все его душевные нити окажутся рассечены. Меч делал его гораздо могущественнее обычного смертного, но вовсе не давал неуязвимости; встреча с Чернобогом не оставила в этом никаких сомнений. – Если они нападут, я не хочу, чтобы ты сражался вместе со мной. Война между моим народом и менгами тебя не касается.
Нгангата бросил на него яростный взгляд.
– Может быть, ты и забыл, скотовод, но хоть ни один из ваших кланов не признает родства со мной, все же вырос я среди вас, и это вашему вождю я клялся в верности. Не так уж много дал мне твой народ, но то немногое, что дал, не тебе у меня отбирать.
Перкар внимательно посмотрел на Нгангату, потом смущенно кивнул:
– Прости меня. Ты волен умереть вместе со мной, конечно.
– Спасибо.
Словно их согласие послужило сигналом, к ним с криками поскакало несколько всадников. Перкар, оскалив зубы, схватился за рукоять Харки.
«Они не нападают на вас, – сказал меч. – Пока еще нет. Держи меня наготове».
Перкар перевел дух; всадники разделились и окружили их с Нгангатой, громко крича и размахивая топорами и кривыми саблями. Перкар не знал никого из этих кочевников; все они, как и те, что напали на них у потока, носили на шлемах перья – знак войны. У каждого был плащ из человеческой кожи, и высохшие руки хлопали на ветру, как крылья призраков.
Они с Нгангатой молча сидели на своих конях, выслушивая проклятия, которые выкрикивали менги. Наконец один из всадников отделился от остальных и заставил своего разгоряченного коня танцевать на месте. Это был совсем молодой воин с могучими мышцами.
– Эй, ты! – крикнул он Перкару. – Скотовод! Мы будем биться.
Перкар не смотрел ему в глаза; прямой взгляд считался у менгов оскорблением. Вместо этого юноша взглянул на небо, словно разглядывая облака.
– Я не собираюсь сражаться с тобой, – ответил он.
– Мы здесь по приглашению Братца Коня, – добавил Нгангата. – Мы приехали не для того, чтобы биться.
– Это правда, – услышал Перкар чьи-то слова. – Они охотились с нами вместе в предгорьях. – Еще несколько голосов подтвердили слова Нгангаты.
– Охотились в предгорьях… Не там ли он раздобыл моего брата, Свирепого Тигра? – Воин ткнул толстым пальцем в коня, и Перкар понял, что и без того напряженная ситуация стала совсем для них неблагоприятной. Это ведь были менги. Конечно, они узнали коня и стали гадать, где его хозяин.
Перкар оказался избавлен от необходимости отвечать: к первому воину присоединился еще один. Он тоже был совсем молод, и глаза его имели необычный для менга цвет – они были почти зеленые.
