так уже много позволила себе с этими странными и могущественными созданиями.
Мать-Лошадь повернулась к ней.
– Поклянись, что ты будешь заботиться о моем отпрыске.
– Что ты имеешь в виду? Богиня гневно взглянула на Карака:
– Она не понимает!
Ворон взглянул на Хизи своими желтыми глазами:
– Чтобы вернуться, тебе нужен дух-помощник. Мать-Лошадь собирается дать тебе одного из своих детей, раз уж Охотница не пожелала расставаться со своими, так же как и Балати. В противном случае тебе придется ждать здесь, пока твое тело не умрет; тогда ты снова будешь одета в плоть человека или зверя, лишившись при этом памяти и силы.
Хизи, нахмурив брови, смотрела на камни у себя под ногами.
– Может быть, мне было бы лучше без них.
– Выбор за тобой, – сказала ей Мать-Лошадь. – Но если ты выберешь жизнь, решать нужно быстро, прежде чем остальные узнают о том, что мы затеяли. И ты должна поклясться, что будешь добра к моему дитятку. – На ее лице появилось жесткое выражение. – А твой спутник, Перкар… Он оскорбил меня, заставил страдать одну из моих дочерей. Когда придет время, он за это заплатит, и ты не должна будешь мне препятствовать.
Хизи непонимающе взглянула на богиню:
– Перкар? Что он натворил?
– Самое обычное дело… – пробормотал Карак.
– Вовсе не обычное. Ее дух вернулся ко мне недавно и рассказал, как бессовестно Перкар обошелся с бедняжкой. Я этого не забуду.
– Перкар – мой друг, – твердо сказала Хизи. – Он спас меня от ужасной участи. Я не могу допустить, чтобы с ним случилось что-то плохое.
– Не обязательно плохое, – ответила богиня-Лошадь, – но заплатить за содеянное он должен. Скажи ему об этом.
– Скажу. Но если ты собираешься причинить ему вред, я должна встать между вами, как бы я ни была тебе благодарна.
Богиня долго смотрела на Хизи, потом слегка кивнула:
– Я по доброй воле отдаю тебе мое дитя – с единственным условием. Я ценю преданность, даже если это преданность тому, кто ее не заслуживает.
– Клянусь, что буду заботиться о твоем ребенке, – сказала Хизи. – Но…
Карак нетерпеливо каркнул:
– Что еще?
– Я не так уж уверена, что мне хочется, чтобы одно из этих созданий жило во мне. Я еще не приняла решения, когда все случилось…
– Время для раздумий истекло, – оборвал ее Карак. – Или ты берешь, что тебе предложено, отправляешься обратно, живешь, спасаешь Перкара и выполняешь свое предназначение, или умираешь и проводишь свои дни здесь, сначала как дух, а со временем став лососем или иным подобным существом. Тебе нетрудно сделать выбор, мне кажется.
– Передо мной никогда не стоит легкий выбор, – взорвалась Хизи. – По праву рождения мне следовало бы выбирать, какое платье надеть на дворцовый праздник, какому поклоннику позволить себя поцеловать, какие блюда заказать на завтрак!
– Что за ерунда? О чем ты болтаешь? Твоя судьба никогда не заключалась в том, чтобы заниматься такими мелочами! Твой путь – между богами и людьми. И твой выбор – между надеждой и отчаянием!
– Карак у нас поэт, – проворчала Мать-Лошадь. – Кто бы мог подумать?
– Уж никак не я, – ответил Ворон, расправляя и вновь складывая крылья.
– Он прав, малышка, – обратилась к Хизи женщина; в глазах ее светилась доброта. – Он знает о тебе больше, чем я. Но у тебя будет мое дитя, и я присмотрю за вами.
Без нее Перкар умрет. Она сама умрет тоже, затеряется среди духов, станет такой же жалкой, как призрак, когда-то посещавший ее апартаменты во дворце.
– Я согласна, – решилась Хизи. – Я проявлю к твоему отпрыску всю доброту, на какую только способна.
– Прекрасно, прекрасно, – усмехнулся Карак. – А теперь поспешим.
Мать-Лошадь погладила дух кобылицы. Как и Хизи, он теперь не рассыпал искры и выглядел как серый скелет, одетый в призрачную плоть. И все же Хизи чувствовала растерянность и страх этого создания.
– Тихо, маленькая, – сказала богиня. – Это Хизи, она вернется вместе с тобой в страну живых, на пастбища и просторные равнины.
– Готова? – рявкнул Карак.
– Готова, – с сожалением в голосе ответила Мать-Лошадь.
– Хорошо. – Карак указал на Хизи. – Разделись на части.
Хизи непонимающе посмотрела на него, гадая, что он хочет этим сказать, и тут на нее нахлынула такая
