На неприметной вывеске значилось: «Реабилитационный центр „Каддингтон“». Майрон поехал по частной дороге, мимо ворот с охранником. Снаружи центр выглядел как мотель в псевдовикторианском стиле, каких здесь не счесть; изнутри, по крайней мере в приемном покое, — как необычная смесь роскошного отеля и тюрьмы. Откуда-то сверху лилась мягкая классическая музыка. С потолка свисала люстра. Арочной формы окна были забраны ажурной решеткой.
Судя по бейджику, сестру в приемной звали Кристин Шиппи, хотя Майрон знал, что это гораздо больше, чем просто сестра. На самом деле Кристин была фактической правительницей центра. Она приветствовала их со своего места, из-за кажущегося пуленепробиваемым стекла. Впрочем, «приветствовала», наверное, слишком сильно сказано. Лицо у Кристин напоминало знак «уступи дорогу». С шеи на цепочке свисали очки для чтения. Она осмотрела посетителей, поняла, что их сюда привело, и, тяжело вздохнув, подтолкнула через окошечко наподобие банковского анкеты.
— Заполните это, потом подойдите ко мне, — вместо «здравствуйте», сказала она.
Майрон отошел в угол и принялся было писать, но Китти остановила его.
— В графе «имя и фамилия» напиши Лайза Галахер. Это мой псевдоним. Я не хочу, чтобы меня нашли.
Майрон снова поинтересовался, кому она, собственно, нужна, а Китти снова ответила, что понятия не имеет. Ладно, сейчас с ней спорить бессмысленно. Майрон заполнил анкеты и отнес их сестре. Та взяла бумаги, нацепила на нос очки и принялась внимательно вчитываться в поисках малейшей ошибки. Китти дрожала всем телом. Микки обнял мать, пытаясь успокоить ее, но тщетно. Китти казалась маленькой и тщедушной.
— Вещи у вас собой есть? — спросила Кристин.
Микки показал ей чемодан.
— Оставь здесь. Мы должны проверить его содержимое, прежде чем перенести в палату. — Кристин повернулась к Китти: — Прощайтесь, а потом подойдите к двери, я открою.
— Минуту, — поднял руку Микки.
Кристин перевела на него взгляд.
— Я могу войти с ней?
— Нет.
— Но мне хотелось бы видеть ее палату, — настаивал Микки.
— А мне хотелось бы схватиться с Хью Джекманом. Не получается ни то ни другое. Прощайся и дуй отсюда.
— А когда я могу навестить ее? — не послушался Микки.
— Там видно будет. Твоя мать должна пройти курс детоксикации.
— Сколько времени это займет?
Кристин посмотрела на Майрона:
— Слушайте, почему я должна разговаривать с этим мальцом?
Китти никак не могла унять дрожь.
— Со мной так еще никогда не бывало.
— Если не хочешь здесь оставаться… — начал Микки.
— Так дело не пойдет, Микки, — резко оборвал его Майрон.
— Разве вы не видите, что ей страшно? — негромко, но со злостью спросил Микки.
— Вижу. Но, повторяю, так дело не пойдет. Не мешай людям заниматься своим делом.
— Микки! — Китти приникла к сыну.
В чем-то Майрон по-настоящему сочувствовал Китти. Но куда больше ему хотелось оторвать ее от сына и крепким пинком под самовлюбленный зад вытолкнуть за дверь.
— Надо придумать что-то другое. — Микки подошел к Майрону.
— Ничего другого не придумаешь.
— Здесь я ее не оставлю.
— Еще как оставишь. Иначе я вызываю полицию, или социальных работников, или кого-нибудь еще.
Теперь Майрон видел, что страшно не только Китти. Напуган был и Микки. А ведь он, напомнил себе Майрон, еще совсем ребенок. У Майрона мелькнули в памяти фотографии счастливой семьи — папа, мама, единственный сын. А теперь отец мальчика пропал где-то в Южной Америке, а мать вот-вот пройдет через тяжелую дверь, за которой начинается гнетущий замкнутый мир детоксикации и избавления от наркотической зависимости.
— Не волнуйся, — сказал Майрон с мягкостью, на какую только был способен, — мы о тебе позаботимся.
— Вы что, серьезно? — скривился Микки. — Неужели вы думаете, что мне нужна ваша помощь?
— Микки!
Это была Китти. Мальчик повернулся к ней, и внезапно роли переменились, приняв должный порядок: Китти снова стала матерью, а Микки ее ребенком.
— Все будет хорошо, — сказала она, придав своему голосу твердость, на какую только была сейчас способна. — Поезжай к дедушке с бабушкой, поживи у них. А потом, как только будет можно, вернешься ко мне.
— Но…
Китти снова обхватила ладонями его лицо.
— Все будет хорошо. Обещаю. Скоро ты меня навестишь.
Микки зарылся лицом в ее плечо. Какое-то время Китти не отпускала сына, глядя поверх его головы на Майрона. Майрон кивнул, давая понять, что о мальчике волноваться не надо. Китти это не утешило. В конце концов она отстранилась от сына и, не говоря больше ни слова, направилась к двери. Сестра нажала на кнопку, раздалось жужжание, дверь открылась, и Китти переступила порог.
— У нее все будет хорошо, — сказала, обращаясь к Микки, Кристин Шиппи, и в голосе ее послышалось наконец нечто похожее на нежность.
Микки круто повернулся и направился к выходу. Майрон последовал за ним. Он нажал на кнопку дистанционного управления, щелкнул замок. Микки потянулся к ручке задней двери. Майрон снова нажал на кнопку, и дверь автоматически заперлась.
— Какого черта?..
— Садись вперед, — скомандовал Майрон. — Я тебе не шофер.
Микки плюхнулся на переднее сиденье. Майрон тронул машину с места и повернулся к мальчику, но тот уже заткнул уши наушниками. Майрон похлопал его по плечу.
— А ну-ка убери это.
— Да ну? Думаете, мы сыграем в эту игру?
Но через какое-то время Микки все же уступил. Теперь он смотрел в окно, предоставляя Майрону полную возможность разглядывать его затылок. До дома в Ливингстоне оставалось всего минут десять. Майрону хотелось задать ему не один вопрос, растормошить его, но, может, для одного дня это будет слишком много.
— Не смейте осуждать ее, — не поворачиваясь от окна, сказал Микки.
— Мне всего лишь хочется помочь. — Майрон обеими руками вцепился в руль.
— Она не всегда такой была.
У Майрона вертелись на языке сотни вопросов, но он решил дать мальчику выговориться.
— Она замечательная мама. — В голосе Микки снова зазвучали защитительные интонации.
— Не сомневаюсь.
— Не надо гладить меня по головке.
Теперь у Майрона было за что зацепиться.
— Так что случилось?
— О чем это вы?
— Ты сказал, она не всегда была такой. То есть не всегда была наркоманкой?
— Не называйте ее так.
— Ладно, сам придумай, как ее называть.
