обыкновению запьянствовали. Изрядно захмелев, они хватали и насиловали молодиц. Из села к Бочарову примчался паренек:
— Выручайте!
Бочаров отрядил гонца к чекистам Александра Попруги. С двух сторон охватили Софиевку — двести бандитов полегли под пулями и саблями славных комсомольцев.
В районе станции Девлаково бесчинствовала банда Мелешко, бывшего штабс-капитана царской армии. Советских активистов он сжигал на кострах или вешал вниз головой. Вокруг новоявленного пирата собралось 150 отчаянных головорезов. Базировались они в селе Широкое-Архангельское и его лесистых окрестностях. Громили станции, грабили поезда, магазины и обозы.
Чтобы сберечь людей, Павел Бочаров договорился с Тимофеем Морозовым о совместных действиях. Они разработали план ликвидации банды, главными исполнителями его стали добровольцы из местных жителей.
У Морозова способным активистом был коммунист железнодорожник Иван Лесницкий, смелый, осмотрительный.
— Тебе, Иван, идти на разведку. Бери с собою Зину Очерет. Да пригляди за ней: горячая больно.
Переоделись помощники чекистов. И зашагали по дороге пожилой селянин со своей дочкой — погорельцы! Так и в Широкое-Архангельское попали. Местные бедняки надежно укрыли разведчиков, снабдили подробными сведениями о каждом бандите и его родственниках, о явочных квартирах и «схронах» — тайных базах пиратов. Выбрав удобный момент, когда головорезы съехались, Лесницкий послал Зину к Морозову:
— Пора!
Созданный Бочаровым местный отряд самообороны во взаимодействии с чекистами уничтожил банду Мелешко. А самого пирата удалось взять живым. Его судил ревтрибунал.
В окрестностях Гусинихи орудовала свора кулаков с обрезами. Убивали комнезамовцев[1] и активистов сельских Советов, сжигали магазины и склады с государственным хлебом. Банда была крупная. Днем грабители занимались крестьянскими делами, а ночью — разбоем! Сельские Советы установили патрулирование деревень. Никакого толку!
— Давайте мы займемся этими головорезами! — предложил Бочарову составитель поездов Прохор Дерзач. Этот парень был родом из Екатеринослава. Низенький, широкий в плечах, со светлыми умными глазами. Сперва он трудился на заводе Гантке (ныне завод имени Карла Либкнехта). Когда на Украину пришли немецкие оккупанты, Прохор беззаветно бился с ними. Для усиления советского актива в Гусинихе губком КСМУ послал Дерзача на станцию. Он поступил в бригаду по ремонту пути, а позднее стал стрелочником. Сообразительный комсомолец освоил также и специальность составителя. К нему относились с уважением. Он стал правой рукой Бочарова.
Однажды Дерзач и его ребята затаились в клунях, брошенных сараях, под мостом, который вел со станции в поселок Гусиниху. А время было морозное. Одежонка на добровольцах подбита рыбьим мехом. Однако ребята крепятся. Первый раз засады ничего не дали. На следующую ночь маневр повторили. И им повезло. Далеко за полночь на мосту показался человек в кожухе и в валенках. Оглядывается, прячет что-то под полою. Нетерпеливые было тронулись. Но Павел сдержал их:
— Пусть ближе подойдет!
В свете луны они увидели под полой обрез. Как только бандит поравнялся с засадой, ему преградили путь.
— Руки в гору! — Незнакомца окружили и связали.
— Эге, Фрол! — Дерзач признал сынка местного богатея.
На допросе Фрол перетрусил, увидя чекиста Бочарова, и сразу выдал организацию «Вильна Украина».
— Девятого декабря готовят налет на Гусиниху. Разделают под орех! — откровенничал Фрол, стараясь выторговать себе жизнь.
Ребята на коней — и в ЧК. Банда была выслежена, окружена и разбита.
И вот в Екатеринославе, в клубе имени В. И. Ленина состоялся митинг в честь второго конгресса Коммунистического Интернационала Молодежи.
От нас, транспортных чекистов, послали меня, Леонова и Бочарова. Зал бурлил. Песни звенели. И чаще других «Паровоз».
На трибуну поднялся Семен Григорьевич Леонов. Подкрутил воинственные усищи и басовито предложил:
— Просьба наградить орденами юных героев борьбы с бандитизмом и контрреволюционерами!
Бурными аплодисментами были встречены его слова.
Позднее командующий войсками Харьковского военного округа Август Иванович Корк наградил четырех лучших из лучших помощников ЧК орденом Красного Знамени.
В торжественной обстановке был вручен боевой орден и моему замечательному другу и товарищу — Павлу Бочарову. А еще через неделю мы проводили его в Москву в специальную школу ОГПУ.
Кабинет затенен розовыми тяжелыми шторами. За столом откинулся на спинку стула рано полысевший, с рыхлым лицом военный. А напротив, в кожаном глубоком кресле, — штатский. Бородка клинышком. Пенсне на черном шнурке. В костлявых пальцах вертит золотой брелок карманных часов.
— Если я правильно понял, уважаемый пан полковник, агент не подведет? — спросил штатский.
— Не беспокойтесь.
— Мы, французы, любим быть уверенными. А может, русского послать? Теперь их столько в Париже! Генерала можно завербовать для переброски…
Военный горячо возразил:
— За спиной нашего агента школа дефензивы. Годы работы во втором отделе нашего Генерального штаба. Разведчик классный. Дважды уходил от чекистов Дзержинского. Можно пригласить: сами взглянете.
Француз согласно наклонил голову, придерживая пенсне, спросил:
— Эти повстанцы… как его… Тютюника, готовы?
— Господин Савинков передал Тютюнику свою организацию на всей Украине.
— Организацию, — презрительно протянул француз.
— Если через полгода Петлюра не вступит на Украину, мы прекратим их содержать.
Бесшумно отворилась дверь, задрапированная тяжелым бархатом. Порог переступил стройный блондин с усами. На нем все с иголочки: мундир, погоны, новые сапоги с высокими голенищами и коваными каблуками.
— Поручик Войтович…
Полковник прервал его доклад:
— Садитесь, Сигизмунд Казимирович.
Войтович присел на край дивана, опасаясь измять отутюженный костюм. Установилась минутная тишина. В углу кабинета часы отбивали быстрые секунды.
— Как ваша нога, поручик? — И для гостя поспешное пояснение: — На границе подстрелили.
Офицер вскочил:
— Изредка беспокоит, пан полковник!
— Да сидите же, поручик! Беспокоит, говорите… Может, воздержимся от поездки?..
Поручик опять встал, вытянул руки по швам:
