- Знаешь, Намир, только сейчас я начинаю понимать, почему мы никогда не будем воевать бок о бок: наши различия в менталитете настолько разительны, что никогда мы бы не смогли прикрывать друг другу спину. А жаль. Ведь из-за наших разногласий страдают все древние, да и простые люди тоже. Но вам-то ведь на это наплевать. Знаешь, у меня иногда складывается ощущение, что вы не лучше вампиров. Наверное, вас бы надо было так же истребить, как и их.
- Вот видишь, Вик, а говоришь, что не понимаешь нас. - Намир ухмыльнулся.
- Добро пожаловать в наши ряды, брат. Ты ничем не лучше нас. Ладно, мне пора. Из-за вас у нас теперь намного больше работы, чем было раньше. Нам еще предстоит найти и убрать этого адского детеныша. Отдыхай. Думаю, тебе уже недолго осталось. - Намир вышел. Железная дверь темного подземелья, куда не проникал ни один солнечный луч, с грохотом закрылась за экзекутором. Вику казалось, что так звучит дверь, закрывающаяся за человеком, который находится на смертном одре. Этот звук - последнее, что слышит умирающий. Он лежал на холодном бетоне, но даже это не могло охладить жар пылающего от пыток тела. Ему казалось, что кожа горит. На самом деле, температура его тела опустилась намного ниже обычной. И, возможно, не так уж далеко от истины был он в эти секунды: еще немного - и его организм не выдержит. Он слишком долго находился в неестественном, принудительном состоянии. Силы начинали сдавать. Нельзя терпеть пытки вечно. Никто не в силах этого сделать…
Сколько времени он так пролежал, сколько часов прошло с тех пор, как исчез Намир - он понятия не имел. Как-то сквозь дремоту он неясно расслышал лязг отпираемого замка. Вновь вернулся? Он еле открыл глаза - впереди какая-то пелена, ничего не различить. Но вдруг в камере зажегся маленький фонарик. Вик зажмурился от резкого света, в голове мутилось, тошнота подкатывала к горлу… То ли наяву, то ли во сне (он уже плохо различал, где кончается бред и начинается реальность) он услышал другой, мягкий женский голос.
- Это я, Сара, не бойся, все хорошо. - Она прошептала ему эти слова в самое ухо. Прошло некоторое время, пока он осознал, что происходит. Она не торопила. Она присела рядом, и начала неспешно гладить его слипшиеся от крови волосы.
- Как ты? Прости, это глупый вопрос. Ты хоть разговаривать можешь-то? - она с жалостью смотрела на его истерзанное тело.
- Угу. - Промычал Вик, кое-как приходя в себя и осваиваясь с новой обстановкой.
- Я ничего не могла поделать. Я никак не могла остановить Намира. Хоть он и мой брат, но ты же понимаешь, что женщины в нашем обществе не имеет ни права голоса, ни даже права думать о том, чтобы противоречить мужчине. Но я все равно никак не могу понять, как Намир мог с тобой так поступить?! Мы же все были друзьями, мы играли вместе, когда были детьми… - Она закрыла от горечи глаза.
- Все в порядке, Сара. - Вик еле ворочал языком.
- Он просто выполняет свою работу. И, откровенно говоря, он не так уж и не прав в том, что хочет побыстрее найти этого Джина, выпущенного из бутылки. Ведь если он исполнит единственное вампирское желание, мир изменится, погрязнет в смертях и злости, умоется кровью невинных и ничего неподозревающих простых людей. Так что Намир прав. Как мне ни горько это признавать, - он сплюнул кровь и откашлялся,- но мы и впрямь очень сильно облажались, не обеспечив мир живых нормальной жизнью. Мы должны были избавиться от него намного раньше. Сейчас уже может быть поздно. - Вик криво усмехнулся. Скулы заныли, в голове, казалось, поселился дятел.
- Помоги сесть. - Сара наклонилась и помогла ему подняться. Суставы рвало, мышцы болели, казалось, тело разрывало какое-то зверское чудовище.
- Знаешь, Сара, - продолжал Вик, - в чем проблема Намира, его единственный промах? Он слишком рано меня взял. Слишком. Мы еще даже не успели ничего понять. И уж тем более установить его местоположение. Я как раз направлялся к тетушке, чтобы хоть что-то выяснить. Я ведь даже не в курсе, был ли на нем какой-то маячок. Точнее, то, что на нем было куча следящих устройств, я знаю, но, думаю, что тот, кто помог ему сбежать (а то, что это была диверсия, это как пить дать), скорее всего, знал о них. А, значит, помог от них избавиться. Так что теперь мне самому еще только предстоит выяснить, где он. И поверь, как скоро я отсюда выберусь, сразу займусь его поисками. Знаешь, стоило бы теперь нашим структурам объединиться. Как ты считаешь? - он поднял на нее глаза. Она облегченно вздохнула.
- Знаешь, только, пожалуйста, не сердись, - она расстегнула свою тунику, под одеждой сверкали провода, - мой отец (ты же знаешь, что он теперь возглавляет нашу разведку), так вот, на мою просьбу о твоем освобождении он мне ответил, что поможет тебе уйти, если я заставлю тебя говорить. Прости меня, пожалуйста. Я согласилась. Наш разговор слушали. - И она легонько выключила передатчик.
- Вик.
- Да все в порядке. То рукопожатие - хорошо, что наши детские игры дали хоть какие-то плоды. Я понял по тому прикосновению, что надо говорить так, словно нас слушают и от этого зависит наше будущее. Что ж, я рад, что все правильно понял. Ты молодец. Ты всегда меня восхищала своей смелостью. Что дальше?
- Через несколько минут здесь появится самолет, а наша охрана получит распоряжение отпустить тебя якобы для транспортировки. Но это будет самолет с твоими людьми и твоей тетей, они заберут тебя домой. Отец санкционировал эту операцию. Он сам позвонил твоей тете Алайне. Хотя и не сказал ничего Намиру. Могу лишь представить, что с ним будет, когда он узнает, что я пошла в обход него. Но против отца он и слова лишнего сказать не посмеет. Так что… - Сара помогла Вику подняться.
- Идти можешь? - Вик еле стоял. Его шатало, словно от морской качки.
- Сам я вряд ли дойду. - Он попытался сделать шаг, но, пошатнувшись, упал бы, не подхвати его Сара в последний миг. Удивительно, как в этом маленьком и хрупком теле было столько мужской силы. Она обхватила его за талию и практически потащила к двери. Произнеся пароль, она на иврите приказала стражникам отпереть дверь и пропустить их. Отец сдержал слово. Приказ был отдан. Им не препятствовали. Видать, глава “Доссам”а понимал всю важность момента. Смерть Вика, да еще и от пыток, не сулила никому ничего хорошего. Ряды древних потеряли бы одного их самых лучших, а если хорошенько все взвесить, особенно специфические способности Вика (никто за всю историю древних не владел такими качествами, как Вик, и никто не мог объяснить, откуда они у него взялись), то, пожалуй, и самого лучшего. С другой стороны, глава “Омеги”, родная тетка Вика, Алайна, она никогда бы не простила смерть единственного племянника, да еще и одного из ее малочисленных родственников. Так что приходилось искать компромиссы, идти на уступки. Такой ход, к тому же, жест доброй воли - разрешал получить возможность если не сотрудничества, то, во всяком случае, хотя бы возможности получить определенную информацию. А это сейчас было делом первой важности. Конечно, она подуется, позлится, но в итоге, успокоится и пойдет на мировую. Не для того древние создали эти две мощнейшие организации по борьбе с вампирским террором, чтобы сейчас их распри погубили мир живых…
- Как ты, Вик? Они стояли на улице возле тюрьмы и ждали посадки самолета. На милы вокруг не было ни единой живой души, ни кусочка растительности. Одна пустыня и ночь. Вечная тьма царила в этом месте. С такой тюрьмы сбежать нельзя. Да никому еще это и не удавалось. Однажды попав в это место, надежда уходила навсегда. Если бы Сара не сделала того, что сделала, даже Вик не смог бы отсюда сбежать.
- Уже лучше. Спасибо, Сара. Ты пошла на большой риск. И, поверь, зная твою семью, это чудо, что тебе все это удалось. Ты настоящий друг. Я так рад, что ты у меня есть. Мы всегда были друзьями, и я рад, что мы и сейчас ими остаемся. Я твой должник. - Он слабо улыбнулся (боль еще давала о себе знать) и легонько обнял ее за плечи.
- Да, я тоже рада, что все заканчивается хорошо. И что у меня есть ты…мой лучший друг. - Сара опустила глаза. В них слишком явно читалось, что не это она чувствовала, произнося последние слова, что не дружба привела ее сюда. И не такие слова она ожидала услышать от Вика. Еле заметная слезинка скатилась по ее щеке. Но он ничего этого не заметил - ни взгляда, ни тона голоса, ни слез…ничего. Она была его другом. Всего лишь другом…
А в небе уже слышался звук мотора подлетающего железного зверя. Запах свободы начинал опьянять. У Вика вновь закружилась голова. Ему казалось, что он захмелел. Улыбка сама непроизвольно появилась на его губах. Впервые в жизни он почувствовал, вкусил по-настоящему от яблока жизни. И ему впервые в жизни захотелось жить. Просто жить. Или не просто? Ему хотелось жить на полную, испытать все, что возможно. Ему казалось, что его нервы оголились, что они чувствуют даже прикосновение ветра, песка… Он еще никогда такого не испытывал. Это были совсем новые, дотоле неизвестные и неизведанные
