*
Поскольку Фрейн испарился, с Лоренцо, мэром Рима, им пришлось знакомиться самим. Саша с Карлом неспешно подошли к нему, поздоровались, представились и, перебросившись парой ничего не значащих фраз, сели в машину. Во время всего разговора Кирилл стоял чуть поодаль. Стоял и ждал. Когда они сели в машину, он тоже приблизился. Лоренцо, не говоря ни слова, махнул ему, указывая рукой на другую машину, припаркованную в нескольких метрах. Кирилл согласно кивнул и за считанные мгновения юркнул в удобный автомобиль. Включил кондиционер. На улице все еще стоял сентябрь, в воздухе все еще витал остаток летнего зноя. Чувствовалось, что осень в этом году начнется поздно. Да и не будет очень холодной. Было довольно прохладно, но Кирилл, скорее уже по привычке, чем по зову своей природы, при любом удобном случае пользовался всем, что могло хоть чуточку охладить окружающую температуру. Вот и сейчас, струя холодного воздуха ударила ему в лицо. Он поморщился и переключил режим кондиционера так, чтобы холод шел в ноги. Странно было видеть для непосвященного, как быстро, почти молниеносно, двигался водитель этой машины, следовавшей за автомобилем мэра Рима, за которым еще тянулась кавалькада, состоящая из представителей службы охраны должностных лиц такого ранга. Кирилл не нуждался был непосредственном доступе к Саше, а потому плелся в хвосте процессии, пытаясь не привлекать лишнего внимания.
Как оказалось, дом главы города был расположен не очень далеко от главного вокзала, и, следовательно, уже через полчаса они достигли дверей дома. Двухэтажный особняк, построенный в готическом стиле, выглядел здесь как-то неуместно. Среди этих новых, хайтековских построек двадцать первого века, которыми могли похвастаться почти все большие города развитых стран, этот дом выглядел каким-то музейным экспонатом. Его колонны, барельефы, все кричало о другой эпохе, о другом времени, когда еще не было компьютеров, когда еще не придумали микрочипы, когда не было телефона, а роль почтового соединения выполняли голуби, когда картины писали карандашом, маслом или красками, а не в “Корел Дро” или в “Фотошопе”, словом, когда мир был другим. Лучше? Возможно. Или хуже? И это возможно. Просто, тогда он был другим. И жаль, что сейчас уже тяжело об этом помнить, а подчас даже и доказательств тех эпох уже нет…
Как бы там ни было, а живем мы сейчас, и часто даже не имеем времени, а иногда и желания думать о прошлом. Порой поражаешься, как все изменчиво. Особенно, как меняется отношение людей к разного рода проявлениям, как природы, так и физическим величинам, разного рода субстанциям. Разве часто мы задумываемся о том, например, как изменилось наше понимание времени, а, следовательно, и нашего отношения к нему. Часы, результат человеческих открытый, - разве мы осознаем, каким большим значением мы, люди, их наделили? Техника и цивилизация изменили лицо общества. Разве многие из нас задумываются о том, что до семнадцатого века у часов не было минутной стрелки? Хорошо сказал известный американский философ Л. Мамфорд о роли времени и нашем к нему отношении: “Начиная с четырнадцатого века часы сперва превращают нас в тех, кто следит за временем (time-keepers), потом - на тех, кто это время экономит (time-savers), и, наконец, - на слуг времени (time-servants)”. Получается, что если раньше время работало на нас, то теперь - мы на него. Вот так и живем, слугами. Хорошо еще, если времени…
Но Лоренцо был одним из тех людей, кто отдавал должное прошлым эпохам, пытаясь хоть что-нибудь сохранить от былых свершений древних людей. А посему, став мэром, он распорядился о том, чтобы больше ни один памятник архитектуры прошлых столетий не был снесен или перестроен. Подавая личный пример, он с семьей переехал в этот старинный неудобный особняк, который, впрочем, после нескольких месяцев кропотливой работы по реконструкции обрел мало-мальски жилой вид. Сохранив все компоненты древней архитектуры, рабочие сумели приспособить его под жилье таким образом, чтобы по окончанию проживания здесь все можно было оставить в прежнем виде.
Не успели они подойти к главному входу, как на пороге тотчас же показалась хозяйка дома, жена Лоренцо, Гертруда (как поняла Саша, она была немкой) и обе его дочери - пятнадцатилетняя пышка Афина и семнадцатилетняя (ровесница Саши) Кьяра. Они тепло приветствовали прибывших гостей, наперебой рассказывая всякие мелочи. Саше казалось, что она слышит их сквозь какой-то туман. Она почти не понимала, о чем они говорят. Она была такой уставшей и изможденной, что, даже владея итальянским в совершенстве, практически не улавливала сути разговора.
- Алессандра, заходи. Мы подумали, и решили, что тебе будет лучше остановиться в моей комнате. Мы с тобой ровесницы, а, значит, нам точно будет, о чем потрещать, и потом…
- Кьяра, что ты не видишь, что она устала с дороги, и ей сейчас не помешает прохладный душ и долгий сон. Я права, девочка? - это мать девочек, синьора Гертруда, чутко улавливала настроение Саши.
- Да, конечно, синьора, сон - это и впрямь то, что мне сейчас нужно больше всего. И, пожалуйста, называйте меня Саша. Хоть я по паспорту и Александра, но родители меня всегда называли Саша. Я уже просто так привыкла.
- Хорошо, как хочешь. А меня зовут Кьяра. Пойдем со мной. Я отведу тебя в нашу комнату. Папа уже распорядился поставить там еще одну большую кровать… - Саша ее уже не слушала. Спать, спать, спать - это уже начало превращаться в навязчивую идею.
- А об остальном я подумаю завтра…- Это было ее последней мыслью. Лишь коснувшись подушки, она упала в объятья Морфея и улетела с ним в сладкие страны, зовущиеся сном.
*
“Сколько времени я проспала, что произошло за это время - вопросы сами лезли мне в голову. Да, я выспалась. Это чувствовалось. В таком возрасте сон - это средство, которое смывает все то лишнее, что в более позднем возрасте приходится вытравливать чем-то другим. Все то, что вчера казалось серым, мрачным и безвыходным, сегодня виделось уже не в столь мрачных тонах. На самом деле, все ведь в жизни можно решить. Вот и сейчас, я свесила ноги с постели и подумала о том, что теперь у меня может начаться совсем другая, новая жизнь.
Я взглянула в сторону окон. Их застилали тяжелые портьеры. За счет этого в комнате было так темно, что сложно было определить, который час. Я медленно подошла к шторам и раздвинула их в разные стороны. Да уж, недаром люди придумали жалюзи. Чтобы их открыть много силы не требовалось, а вот для этих штор мне, ослабленной, пришлось приложить кое-какие усилия. Я с легкой улыбкой выглянула в сад, раскинувшейся у подножия дома, и радовавший своих хозяев разными сортами роз, лилий и гиацинтов. Фруктовые деревья отбрасывали обширную тень, в которой в летнюю пору можно было спрятаться от летнего зноя. Особенно здесь, в Италии. Я наслаждалась видом, пока мой взгляд не упал на Кирилла, расположившегося в уголке сада, где его сложно было бы заметить с первого этажа. Он смотрел на мои окна. Улыбка сползла с моего лица. Как же я могла забыть, что нахожусь хоть и не в явном, но в плену у вампиров. Что в любую секунду они могут сделать со мной все, что захотят.
- Ну, уж нет! Хватит. Больше я вам не позволю портить мне жизнь. С этого момента я буду жить так, как я этого хочу. И не вам решать, что мне делать. - Я говорила вслух. Хоть эти слова и были произнесены эмоционально, но громкость у них была обычной. Вдруг я увидела, как Кирилл одними губами произнес слово “хорошо”. Я закрыла рот рукой. Как же я могла забыть, что эти кровососы очень хорошо слышат. Я выругалась и вновь закрыла рот рукой.
- А ну их, - потом подумала я, отошла от окна и тряхнула головой. - Пусть слушают, коли хотят. Мне нечего скрывать. Даже свою неприязнь к вампирам я не собиралась прятать за маской приличия. Я направилась в ванную принимать душ.
Через полчаса я уже медленно спускалась по лестнице, ведущей в столовую (все спальные помещения были расположены на втором этаже). В голове все еще царила неясность и какая-то неуловимая отчужденность. Все эти изменения, произошедшие со мной в последние дни и успевшие уже так кардинально повлиять на мою жизнь, на меня саму и уж точно на мое будущее, было довольно сложно безболезненно принять. Пожалуй, даже понять. Но мне нужно было научиться с этим жить. Это я уже осознала. Иного выхода у меня просто не оставалось. И первое, с чего, по моему мнению, мне стоило начать строить свое новое грядущее, заключалось в том, чтобы познакомиться и найти общий язык с людьми, которые дали мне кров, крышу над головой. Да и питаться, как я поняла, мне тоже придется за их
