А в это время на востоке Верройи Вика терзали свои гении, насаживая ему совсем другие мысли и побуждая к совсем иным поступкам…
*
За время полета они не сказали друг другу ни слова. Ребята тоже молчали, не желая совать нос куда не попадя. Так, в полной тишине они добрались домой. Так же, не сказав ни слова, они доехали на машине до старого загородного дома семейства Котовых. Спецназ отпустили домой отдыхать и готовиться к операции, связанной с обнаружением и поимкой беглеца. Вик и Алайна безмолвно переступили порог дома, и, уже поднимаясь по лестнице, Вик лаконично обронил: “Я в душ”. Алайна так же сдержанно ответила: “После зайдешь ко мне в кабинет. Не тяни”. “Ладно”.
Сейчас у него не было желания о чем-либо говорить или спорить. Он медленно поднимался по ступенькам, боль отдавалась в каждом суставе, в каждой мышце. Но это было что-то иное, нежели обычный посттравматический синдром. Такого он еще не чувствовал. Ему казалось, что пылает все его нутро. Он старался не разговаривать и не делать никаких резких движений, чтобы не выдать себя, чтобы это “что-то” не вырвалось наружу. Он вошел в душ и включил воду. Заработал смеситель. Вода текла теплая, приятная… Но ему почему-то она показалась отталкивающей. Он удивился поначалу, не совсем понимая странное отношение к абсолютно неважным вещам. Но спустя мгновение почувствовал, что ему просто хочется, чтобы из душа текла холодная вода. Он повиновался внутреннему желанию и отключил горячую. Холодные, как лед, струи начали приносить блаженство. Он стоял под обжигающим холодом душем и наслаждался. Чем? О не смог бы ответить на этот вопрос. Он лишь чувствовал, как боль понемногу затихает, как к нему возвращаются силы. Так, словно и не было этих жутких пыток, мерзкого зябкого подземелья. К мышцам вновь возвращалась эластичность, тело становилось упругим, сильным, в любой момент готовым к прыжку. Он чувствовал себя каким-то животным, быстрым и ловким, готовым сжаться и выстрелить, как пружина. А потом броситься в погоню, как пума, рысь или даже гепард. Да, такого еще не было. Боль утихла, сознание прояснилось, но, как видно, все стало еще хуже. Что ему теперь делать с “этим”? С этим знанием, с этими возможностями? С кем ему об этом поговорить? Кому довериться? Нет, ведь, такого врача, к которому он мог бы обратиться за помощью или хотя бы за советом. Скорей всего, пока что это стоило держать при себе. Хотя бы некоторое время, пока он не поймет или, по крайней мере, освоится с этими ощущениями. Но что, если тетя заметит? Тетя. А вот это еще одна история. Кстати, пора уже пожаловать к ней на аудиенцию и выяснить, что же на самом деле происходит. Он оделся, принял мало-мальски приличный облик и направился в кабинет тетушки Али - так он именовал ее в детстве и еще сейчас порой так называл.
*
Ей не нужно было много времени или доказательств. Лишь бросив мимолетный взгляд, она тотчас же поняла, что Вик изменился. Не стоило его задевать в таком состоянии, а потому, лишь добравшись до дому, Алайна заставила себя с ним заговорить. Да и то быстро и кратко. Он, казалось, принимал правила, предложенные тетей, и тоже не горел желанием начинать беседу вот так, сходу. Понимал ли он, что с ним происходило? Вряд ли. Понимала ли Алайна, что происходит с ее племянником? И это вряд ли. Знала, теоретически, подозревала, но понятия не имела, во что это выльется. Когда она скажет ему? И как? А как он это воспримет? Ох! Все эти вопросы уже на протяжении пятидесяти четырех лет не давали ей покоя. Она знала, что все начнется примерно тогда, когда по человеческим меркам он будет выглядеть лет на 27, то есть в два раза моложе своих настоящих лет. Но что конкретно изменится, и как это будет проявляться - этого она не знала. Где-то в глубине души она все эти годы мечтала, чтобы все осталось, как есть, чтобы ее мальчик остался обычным, пусть и древним, пусть и с аномальными способностями, но человеком. Но теперь ее мечта была похоронена в недрах сознания. Она покоилась на дне души, и ей уже не было пути назад. Алайна глубоко вздохнула, вошла в кабинет, с трудом опустилась в свое мягкое кресло и подняла глаза на дверь. Вик уже стоял в проеме.
- Заходи. - Она с трудом напустила на лицо обыденную маску железной и непроницаемой женщины, главы одной из двух мощнейших специальных структур по борьбе с вампирами и начала неспешный разговор.
- Как ты? - она со страхом задавала этот вопрос, желая услышать в ответ обычное “Все хорошо”. Она боялась, что Вик заставит ее говорить, говорить прямо сейчас. Не мысленно заставит - она знала, что он так не может, не может как все нормальные древние. Это было одной из особенностей, которой он отличался, но они условились об этом не вспоминать и для всех делать вид, что с этим проблем нет. А, учитывая соглашение, принятое древними несколько десятилетий назад, в котором этот дар разрешалось использовать лишь в крайних случаях (виновных ждал суд древних, на котором определялось, стоило ли пользоваться этой способностью, и виновным грозило наказание, вплоть до лишения свободы), то было не так уж и сложно скрывать его отсутствие у Вика. Она сейчас думала о другом, о том, что он не отстанет от нее, пока наконец-то не услышит правду. Но он изменился. Он чувствовал, что сейчас не время для этого. А еще он каким-то непостижимым образом чувствовал запах тети, словно ее флюиды касались его носа. Чувство было таким резким, что у него закружилась голова. Но он вовремя взял себя в руки. Огромным усилием воли Вик заставил себя вернуться в обычное индифферентное состояние и начать разговор.
- Что случилось с Реем, тетя? Как ему удалось сбежать? - она облегченно вздохнула, внешне оставаясь невозмутимой. Черт! Раньше Вик ничего бы не заметил, но сейчас он все почувствовал: и то, как она была напряжена, и то, как она только что расслабилась. От этого он, к сожалению, оградиться не мог. Оставалось лишь одно: научиться с этим жить. И он начал учиться.
- Так что же произошло? - спокойным и инертным тоном повторил он свой вопрос.
- Нам пока точно не известно, но ты же понимаешь, что это была диверсия, заговор. Только кто-то из своих мог такое провернуть.
- Но как? - он задавал очередной вопрос своей собеседнице, а в это же мгновение его сознание спрашивало самое себя, почему ему все так безразлично, почему нет ощущения озабоченности, страха неведения или еще чего хуже, ужасного понимания, глубокого осознания того, что произошло что-то непоправимое. Но разумное начало хранило молчание. А вот то, что Фройд называл “id”, та странная животная часть его естества, каким-то необъяснимым образом ожила и уже, казалось, начала вступать в полноправное владычество над его сознанием. Он попытал воспрепятствовать этому. Незаметно, внутренне. Но у него ничего не получилось. “Да что ж такое-то?” - он задавал вопросу своему “Сверх-Я”, но оно в эти мгновения безмолвствовало. Подсознание начинало овладевать целиком. “Ну, ладно, - подумалось ему. - Дерзай, посмотрим, на что ты способно. Кто знает, может, ты мне еще кой-какую хорошую службу сослужишь?”
- Пока что я не знаю. Но знаю, что это кто-то очень близко стоящий к верхам “Омеги”. - Тем временем продолжала Алайна, которая тоже не сознанием, а чем-то совсем другим (посредством родственных уз, кои все же их связывали), словно физически ощущала мучения родного племянника. Да, она страдала вместе с ним, с тем, ближе кого у нее в этом мире не было никого. С тем единственным, что осталось после смерти ее сестры…
- Ладно. Оставим это криминалистам, пусть профессионалы разбираются. У нас сейчас есть дела поважнее. Нам надо срочно его найти. Неужели ты не нацепила на него ни одного маячка? - Алайна скептически улыбнулась.
- Он был увешан джипиесамы как рождественская елка!
- Но тогда почему мы до сих пор не ведаем, где он? Неужели нет ни единой зацепки на сей счет?
- Не все так гладко, Вик. Это я и имела в виду, когда говорила, что замешан кто-то из узкого окружения. Абсолютно все следящие устройства были удалены. И это мог сделать только тот, кто принимал непосредственное участие в их установке. А это не очень большой круг лиц. Я уже начала проверку. Кольцо понемногу сжимается, и комиссия по выявлению вредителя, созданная мной, скоро сообщит нам, кто он и что задумал.
- Да, но я не верю, что ты могла ограничиться тем, что делала группа лиц. Ты ведь такая индивидуалистка… - Алайна ухмыльнулась.
- Спасибо, Вик. Я рада, что ты так хорошо обо мне думаешь. Естественно, что этим я не ограничилась. А потому недавно вживила ему в тело специфический имплантат нового поколения. Его
