А за темью двора – хвост павлиний реклам, Небеса, как дыра, да расстрелянный храм. Пробежал проходным… Блеск ты, уличный гул! Из цигарки Он дым жадно так потянул. И внезапно – из тьмы – по шубейке – коса. А вокруг – ночь, дымы, голоса, голоса… 'Ты куда?' – 'Я – домой. Детям я – молоко…' 'Посиди миг со мной. Это – просто, легко'. 'Ты рехнулся! Ты пьян…' Папироса – во снег. 'Каждый лоб – осиян. Каждый зверь – человек.' 'Ну, мужик, ты даешь!.. Так присядем – давай?..' В сумке – клады: и нож, И тугой каравай. И под снежной тоской, Под метельною мглой Говорят, говорят, Говорят – всей душой. Тяжек белый наряд. Мир неоновый слеп. Говорят, говорят и едят теплый хлеб, Поправляет Ему снеговой воротник: 'А тебе бы жену, одинокий мужик!..' И глазами блестит: я, мол, тоже одна… И реклама горит в высоте, ледяна. Это двое чужих, это двое родных: Умоталась невеста, печален жених – Баба в шубе потертой, с кухонной сумой, Подгулявший рабочий, – пора бы домой, Да смолит он, прищурясь, цигарку свою, Да целует в ночи Самарянку свою – Близ колодца ветров, близ колодца снегов, Ибо вечна Любовь, быстротечна Любовь. *** Куда мы премся, милые, огромною толпой? Что будет за могилою – побудка и отбой? Куда идем мы, родные?.. А там, куда идем, Веселые, голодные, под снегом и дождем, – И плясуны площадные, и сварщики ракет, И судьи, беспощадные, когда пощады нет, Чугунные военные и мастера сапог, И черною Вселенною идущий грозно Бог, – Там полыхает сводами, там чахнет под замком Над новыми народами Он – Сумасшедший Дом! Там снова скажут правила, как надо есть и пить, Какая доза радости и польза – в горе жить… Там снова, чуть замешкайся, прикрикнут: “Лечит труд!” – И в шахту – тьму кромешную – целебно уберут… Чаек попьем на тумбочке… Да вафлей похрустим… Дурак ты, а я дурочка, – так вместе погрустим! Покуда нам забвения под кожу не ввели, Покуда откровение – все запахи Земли, Лицо сестры заплывшее, бегущей со шприцом, И Время, вдруг застывшее Возлюбленным лицом. ЯР. ХОР ЦЫГАН. ОТЧАЯНИЕ Ах, ты пой, ты пой, ты пой, душа, со мной, Раскрасавица моя! По Москве, родной, резной да ледяной, Меж людей ступаю я.
