Что ж не убилась?!.. Как Магдалина целует ступню, Жжет волосами… Тело скорей поднесите к огню, Шубой, мехами, Шалью укройте, – замерз мой Сынок! Холодно, Боже… В наших полях и мертвец одинок. Холод по коже. Как кипятком, ветер потный мой лоб Снегом окатит: Тише!.. Кладите сюда, на сугроб – Места тут хватит: Я постелила рядно во полях, Где недороды, Где запоют, клокоча, во лучах Вешние воды… Вытянул руки-то… Спи, отдохни… Ишь, как умают… Пусть над костром, в матюгах солдатни, В кости играют… Что ты?! Пусти, узкоглазый чернец!.. Мне в рот не тыкай Снег!.. Я живая… Еще не конец, Слезы – по лику… И неподвижно Спаситель глядит В небо святое, В небо, где коршуном Солнце летит Над пустотою. ЯРОСТЬ А это вы видели?! Эту косу?! Я грудью вперед свое тело несу – И златом, и маслом текут по спине Мои волоса, ненавистные мне! Я знаю потребу. Я знаю ярлык. Гляди – в подворотне сует мне старик Дрожащий червонец: я – пайка ему, В голодном безлюбье взалкавшему – тьму! Да, тело мое – это просто еда: Я плотью богата – такая беда! Грудаста, бокаста, – голодные, жми! Хватай! Возгоржусь, что была меж людьми – Ржаною буханкой, питьем из горла, И ужином смертника молча была, – Ломали, вгрызались, крошили, смеясь, На снежную скатерть, в дорожную грязь, – Шоферы, геологи и голытьба, И старый тюремщик с решеткою лба, И юный художник, что маслом пропах, И зэк-старикан, величавый, как Бах, И тучей – рыбак в огоньках чешуи, И рокер, замучивший песни свои, – Весь нищий, родной, голодающий сброд, Которого я нарекаю – народ, – Я – хлеб твой насущный! Ломай, не жалей! Кусай и целуй! И по новой налей – В стакашек бумажный, в граненый хрусталь Да в каски афганской блестящую сталь… Грудями – вперед! И вперед – животом! В каких житиях я пребуду потом – На то наплевать. На Земле я жила И бабьей краюхой мужам я была. *** Я вижу: слезы твои – градины. Дай соберу Губами их: морщины, ямы, впадины, Гул – на юру. Ты в платье из мешка, худом, запачканном. Не счесть прорех. Тебя накормят корками, подачками. Швыряют смех. Я за тобой в буран холстину драную – Как горностай, Несу. Люблю: и грязную, и пьяную, Твой Ад и Рай. Твои ночлежки, камеры и паперти. Твои ступни, Горящие на чистой, снежной скатерти, Одни.
