Глава 13
Дельный совет
За ночь небо совсем прояснилось. После вчерашнего ненастья утро казалось особенно приветливым и нарядным. Отдохнувшее солнце обласкало землю своим теплом. Оно кокетливо заглядывало в зеркала луж и, отражаясь, множилось тысячами искорок. Солнечные зайчики прыгали из стёкол домов на мокрую листву и играли на ещё не просохших черепичных крышах.
Марика проснулась с ожиданием чуда. Ей приснился прекрасный остров в лазурном море и белоснежный дворец в окружении фонтанов. Пальмы, кипарисы и обсыпанные алыми цветами гранатовые деревья стояли перед ней, как наяву. Открыв глаза, она не сразу осознала, куда исчезло чудное видение, и, только окончательно пробудившись, с грустью поняла, что это был всего лишь сон.
Вчера ей казалось, жизнь кончена, а сегодня чёрное поле печали уже поросло побегами новых надежд. У неё возникло ощущение, что сон был навеян чем-то важным, что произошло накануне. Марика попыталась восстановить события прошедшего вечера. Сначала мысли путались и ускользали, но стоило ей вспомнить о нежданном визите Прошки, как клубок воспоминаний стал неспешно разматываться.
Перед мысленным взором возник мрачный, заброшенный замок в рассеянном, сумеречном свете. Пустынный тёмный зал и коридор, где Прошке в каждом углу чудились привидения. Потайная комната. Здесь путеводная нить памяти путалась и обрывалась. Марика, хоть убей, не могла понять, когда и как она вернулась к себе.
Поломав голову над этой загадкой и ничего не придумав, девочка встала с постели и прошла в ванную. Стоя перед зеркалом в длинной ночной рубашке, Марика вдруг вспомнила странного незнакомца в свободном белом одеянии. Его звали Зосима. Он прибыл с острова, где живут волшебники. Разговор с незнакомцем всплыл в мельчайших подробностях, как и обещание взять её с собой. А может быть, посланец с острова был всего лишь частью прекрасного сна?
Марика задумалась, но тут же отогнала сомнения прочь.
- В пятницу на рассвете. Осталось всего три дня, - вслух сказала она, словно проводя черту между сном и явью.
Неожиданно у Марики вновь возникло чувство, будто за ней кто-то подсматривает. Она невольно обернулась, но, как и прежде, никого не увидела. Девочка передёрнула плечами, словно хотела стряхнуть назойливое ощущение. Да и кому нужно за ней следить? Никому в целом свете не было до неё дела.
Впрочем, Марика ошибалась. Существовали те, кому её судьба была далеко не безразлична и кто за каждым её шагом пристально наблюдали.
В последнее время Агриппа почти не выходил из своей части дворца. Ему всюду чудился заговор. Он сторонился собратьев, считал, что они предали его, дважды отказавшись избавиться от девчонки. Мало того, самозванку возвращали на остров. Зосима отправился к ней гонцом, даже не позаботившись его об этом известить.
Верховный Чародей зло прищурился, вглядываясь в магический кристалл. Никто не ведал, что в лице маленькой черноглазой девчонки явилось проклятие, тяготевшее над Агриппой почти тысячу лет. Но он не мог открыть правды. Его уста были крепко запечатаны, и он, скорее, согласился бы отрезать себе язык, чем позволить джинну древней тайны вырваться наружу.
Он должен был любой ценой помешать девчонке получить посох власти. Агриппа попытался привлечь магов на свою сторону, не посвящая их в тайны своего прошлого, но проиграл. Лишь Азар оставался верным союзником, но его преданность объяснялась прежде всего соперничеством с претендующей на власть девчонкой. Впрочем, именно по этой причине юноша был единственным, кому Агриппа доверял.
Дни и ночи Верховный Чародей просиживал над магическим кристаллом, наблюдая за Марикой. Азар тенью стоял у него за спиной.
- Ты слышал, скоро самозванка прибудет на остров. Что ты чувствуешь? - Агриппа откинулся на спинку кресла и повернулся к ученику.
- Спокойствие. Маг не имеет права на чувства, - ответил юноша.
На его лице не дрогнул ни один мускул, но он кривил душой, изображая невозмутимость. На самом деле девочка вызывала у него бурю эмоций: зависть, ревность, но вместе с тем и интерес. С одной стороны, он противился появлению соперницы, а с другой - с нетерпением ждал момента, когда снова увидит её.
Марика была единственной сверстницей, с кем ему довелось общаться. Мальчика с младенчества окружали только старики. Он не умел ни играть, ни беззаботно смеяться. Знакомство с девочкой оказалось для него глотком свежего воздуха. С ней можно было говорить о том, о чём при чародеях он не посмел бы даже упомянуть. Она была ни на кого не похожей и притягивала его, как магнит.
Однако любопытство, которое она в нём вызывала, было губительно. Так исследователь, увидев редкую бабочку, жаждет её препарировать и рассмотреть под микроскопом.
- Не лукавь, - усмехнулся Агриппа. -Она хочет забрать то, что по праву принадлежит тебе. Неужели ты так легко сдашься?
- Я обязан принять то, что не в моей власти изменить.
- Однажды ты поступил иначе, - напомнил ему Агриппа, сверля юношу взглядом. - Или ты сожалеешь о своём поступке?
Азар ответил не сразу. Рад ли он тому, что на время избавился от соперницы? Или сожалеет о том, что эти годы провёл в обществе старцев?
- Мой поступок ничего не решил. Она возвращается на остров, - наконец сказал Азар.
- За три дня может случиться много непредвиденного, - многозначительно усмехнулся Агриппа.
Старческие, будто обтянутые пергаментом руки с силой стиснули подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Узловатые жилы, словно змеи, вздулись на тыльной стороне ладони.
- Напрасно Зосима думает, что перехитрил меня. Я ещё кое-что могу. Девчонка вряд ли попадёт на лодку, - произнёс Верховный Чародей и подавил смешок.
В ту ночь Агнесса спала плохо и проснулась в дурном настроении. Хотя видимых причин волноваться не было, её терзало смутное чувство беспокойства. Она попыталась забыться за чтением модного романа, но это не помогло. Тогда герцогиня прибегла к давнишнему, проверенному средству: отправилась в храм. К тому времени, как карета доставила её к собору, служба уже закончилась. Впрочем, Агнесса не расстроилась. Сейчас ей хотелось побыть одной. Торжественность и тишина пустого храма всегда действовали на неё умиротворяюще. Однако на этот раз даже здесь она не могла унять тревоги.
Ей не сразу удалось зажечь свечу, а когда фитилёк занялся, он не горел, а едва тлел. Огонек нервно дрожал и скоро погас. Это был недобрый знак. Агнесса помолилась перед алтарём и направилась к выходу.
Карета поджидала её чуть поодаль от храма в тени каштанов. Герцогиня собиралась махнуть кучеру, чтобы тот подъезжал, но тут её кто-то окликнул. Она обернулась и увидела незнакомца в рубище странника. Его простая одежда никак не сочеталась с дорогим посохом, который годился разве что для знатного господина, вздумай он бродить по дорогам. Из ценной породы дерева, увенчанный набалдашником тончайшей работы из слоновой кости и золота, посох сразу привлёк внимание герцогини. Несмотря на жару, голову человека покрывала тёмная шляпа с широкими отвислыми полями, почти скрывавшими лицо. Длинная белая борода и руки, изборождённые узловатыми венами, выдавали в страннике глубокого старика.
- Герцогиня, я хочу поговорить о вашей приёмной дочери, - сказал незнакомец.
- Кто вы?
- Что имя? Прах. Я могу назваться сотней имён, откуда вам знать, какое из них истинно? Мы не встречались прежде и не увидимся впредь. Я не побеспокоил бы вас, не будь мне известно ваше
