Он этого не знал. Он просто отпустил их, позволил им уйти. Причина этого была очевидной. В любой другой день он не позволил бы их небольшой компании разбиться на части, сделал бы все возможное, чтобы оставить всех вместе. Но тогда Макс испугался ответственности. Он не смог уберечь от смерти мальчика, не спас от похищения и последующего убийства маленькую девочку, не уберег от гибели ни Катю, ни Антона…
Затем перед его взором появилась сцена, когда погибли Павел и Ольга. Он словно наяву видел, как попадают в Пашу пули, выбивая маленькие кровавые фонтанчики из его торса. Макс помнил так же резкий одиночный вскрик Ольги, когда пуля попала ей в бок, и как она вдруг ткнулась лицом в землю, хотя до этого вела прицельный огонь по бандитам. Он вспомнил, как впервые ее поцеловал, и какие ощущение он при этом испытал. У него в жизни никогда даже в глубине души не возникало подобных чувств к женщине. Макс точно знал, что они уйдут на юг вместе, спасаясь от зимних холодов, и будут вместе жить, пытаясь восстановить хоть немногое из разрушенного. Теперь этим планам не суждено было сбыться.
Наконец, перед ним стали возникать сцены из прошлой жизни. Жизни, в которой не было инфекции, в которой он вел вольный образ жизни, засыпая в одном месте и просыпаясь в другом. Жизни, где он был сам себе хозяин и мог самостоятельно принимать решения, но отвечая при этом только за себя. Все, кого он знал, умерли. Лучший друг, он был в этом уверен, умер уже давно. Все его спутники погибли. Максим остался абсолютно один и теперь шел вперед, километр за километром приближая себя к конечной точке пути. Неизвестно почему, но он не сомневался, что именно морской берег станет этой конечной точкой. Отчасти причиной отсутствия этих сомнений были сны. Наиболее часто повторялся один кошмар, в котором он в солнечный день выходил на морской берег, уже наклонялся, чтобы зачерпнуть полную горсть соленой воды, как вдруг солнечный свет тускнел. Макс поднимал глаза и видел гигантскую волну, готовую захлестнуть берег. Он с криком просыпался и обнаруживал, что находится на обочине дороги, где остановился накануне заночевать, и что до морского берега еще многие километры пути…
С этой бандой Максу по-настоящему повезло. Он услышал рев их двигателей задолго до того, как автомобиль в сопровождении нескольких мотоциклов выехали из-за поворота. Ему посчастливилось успеть скрыться за высоким кустарником, росшим вдоль обочины. Конечно на лицах проезжавших вовсе не было написано, что они жуткие злодеи, но и доверять Максим никому не собирался. Поэтому и предпочел укрыться за растительностью.
Он насчитал три мотоцикла и один квадроцикл, а основным транспортным средством был микроавтобус «Форд Транзит», судя по внешнему виду, взятый в каком-нибудь автосалоне — машина аж блестела на солнце новизной покраски. И того минимум было пять человек — по одному на мотоциклах, и один за рулем микроавтобуса. Сколько еще людей находилось в салоне, Макс затруднялся представить. Он вроде бы помнил по своему уже давнему прошлому (сейчас ему казалось, что это было как минимум в прошлой жизни) в автомастерской, вместиться в салон такого автомобиля могло человек пятнадцать без особых неудобств.
Даже когда процессия проехала мимо, Макс благоразумно решил задержаться в своем укрытии, и, как выяснилось, решение это он принял не зря. Он успел перекусить и наполовину опустошить последнюю бутылку минеральной воды, когда вся компания проехала мимо. Максим снова услышал их еще издалека — они ехали в-открытую, никого и ничего по-видимому не стесняясь и не опасаясь. Рев двигателей далеко разносился по безлюдной местности лишенной привычных звуков, свидетельствовавших ранее о присутствии людей. Теперь у путешествующей компании наблюдались изменения — к заднему бамперу «Транзита» была привязана веревка, а другой конец веревки надежно охватывал руки человека, пол которого было весьма трудно определить из-за толстого слоя дорожной пыли и многочисленных ссадин, свидетельствовавших о многократных падениях человека. Лишь когда компания поравнялась с ним, Макс увидел по обрывкам одежды, когда-то бывшим симпатичным летним платьицем, но теперь слабо на таковое походившим, что перед ним женщина, даже скорее девушка. Гадать, с какой целью мужчины связали ее и силком тащили теперь за собой, долго не пришлось. Он прекрасно помнил рассказ Павла про то, что сотворили с его спутницей подонки, подобные тем, что сейчас проезжали перед ним. Он уже нисколько не сомневался, что видит перед собой очередную шайку, которых должно было быть теперь много в безлюдной местности. Нормальные люди не привязали бы девушку к бамперу, периодически, судя по внешнему виду, таща ее за собой волоком.
И тут как назло переговаривавшиеся о чем-то между собой двое мотоциклистов, ехавшие впереди, остановились. Оба слезли со своих стальных коней и махнули рукой остальным, показывая на обочину. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что они просто решили устроить привал. Макс только бессильно скрипнул зубами — ему вовсе не улыбалось сидеть на одном месте в течение как минимум ближайшего часа, ожидая, пока нежелательные соседи будут потчевать. Вместе с тем, у него теперь появлялась замечательная возможность послушать, о чем в этой банде ведутся разговоры. Пока что говорили все те же двое, что решили первыми остановиться на привал:
— Да говорю ж тебе, Мишаня, нормальная баба. Ну грязноватая чуть-чуть…
— Да ты ее видел вообще, Серый, когда к бамперу привязывал? Что, лучше не мог подыскать?
— Ну подумаешь, запылилась чуток… Будем мимо речки проезжать — обязательно отмоем.
— Да у нас теперь до самой Кубани речек не встретится. Проще уже к морю ехать.
— Значит, на Кубани и искупаем… К морю пока рано. Вот наберем себе наложниц, тогда и поедем.
— А там что, не наберем? Вместо вот этого вот, — он брезгливо покосился на девушку, привязанную к бамперу.
— А вдруг не наберем? Вдруг там нет никого? А по поводу этой, я тебе говорю, видел я ее раньше, когда мы еще того парня грохнули, помнишь? Симпатичная барышня…
— Ну вот ты отмоешь, а я тогда погляжу.
— Договорились.
Оба собеседника дружным хохотом закончили свою беседу и разошлись за хворостом. Теперь для Максима начиналось самое сложное, ему предстояло не попасться на глаза никому из случайно проходивших мимо в поисках хвороста для костра. Он залег в высокой траве, уткнувшись носом в землю, и постарался даже не дышать. Практически до последнего момента ему удавалось скрываться. Пикник на обочине мужчины закончили, вещи уже были все собраны в фургон. Уже собирались отъезжать, когда одному все-таки приспичило по малой нужде отойти на обочину еще раз. И то ли счастливая звезда Максима закатилась за горизонт, то ли его ангел-хранитель отвернулся в другую сторону, стараясь, видимо, уследить за другим подопечным, но мужик направился именно в его сторону. Максим покрепче стиснул в руке охотничий нож и приготовился к появлению незваного гостя.
Секунды ожидания растянулись на месяцы. Казалось, что все происходит как в замедленной съемке. Мужчина приближался, ничего не видя перед собой. За три метра до него уже ощущался стойкий запах выпитого — похоже, что спиртное у него было в почете. Несчастный только приготовился справить малую нужду, не подозревая, что это могло стать для него последней радостью в жизни. Он только начал получать от процесса искреннее удовольствие, как сзади бесшумно подкрался Максим и приставил к горлу охотничий нож.
— Молчи, сука, — он попытался придать голосу наиболее, на его взгляд угрожающее звучание. — Только пикнешь — сразу убью.
— Ты кто вообще такой, — пьяный попытался обернуться. — Степа, твои что ли шутки дурацкие?
— Не оборачивайся. Никаких шуток. Вякнешь или дернешься — перережу тебе горло от уха до уха. Если хочешь, можем это проверить…
— Нет-нет, — до мужика стала, наконец, доходить вся щепетильность ситуации, он стоял в кустах с до половины спущенными штанами, а к горлу его был приставлен острый нож. — Мужик, ты чего?
— Ничего, — отрезал Макс. — Сейчас ты подтянешь свои портки, спустишься вниз и, не говоря никому ни слова, отправишься с товарищами, куда ехал. Попробуешь сказать кому, что я здесь — пристрелю. Веришь мне?
— Конечно, верю. Ну что, я пойду тогда?
— Иди, — Макс выразительно передернул затвор у своего автомата, и мужик испуганно втянул голову в плечи. — Ты главное помни: меня здесь нет. Садись в машину и уезжай.
