идти пешком, поэтому давайте разбирать вещи.
— Подожди, — Егор придержал его за локоть, — а что нам делать с…
Он мог не продолжать и даже не кивать в сторону Антона, потому что и так все было понятно. Более того, сам Антон уже пришел в себя и теперь старался по возможности внимательно следить за разговором. Было очевидно, что в его теперешнем состоянии он не мог продолжать путь, его пришлось бы буквально нести на себе. Это понимали все.
— Нам следует немного подождать, — начал Макс, — посмотреть на его состояние дальше…
— И нечего тут смотреть, — сам Антон вступил в разговор. Его внешний вид оставлял делать лучшего, но голос оставался ровным. — Я уже не жилец, поэтому вам придется оставить меня здесь…
— Нет, об этом не может быть и речи, — Максим хотел отвернуться, показывая всем своим видом, что споры тут неуместны, но следующие слова Антона заставили его повернуться обратно:
— И что вы собираетесь делать? Просидеть здесь со мной, пока все вокруг не начнет по утрам покрываться инеем? Пока не настанут холода? Ну уж нет. Вас пятеро плюс собака. Я один. Думаю данное неравенство явно не в мою пользу…
— Но…
— …и я не желаю слушать сейчас никаких «но». Не сомневаюсь, что каждый из вас, — он прервался и глубоко вздохнул, поморщившись от боли в руке, которая ни на миг его не оставляла, — сможет привести мне множество доводов и причин, по которым вы должны остаться и ждать моего выздоровления. У меня же довод один-единственный: я не могу идти, а вы не должны оставаться.
— Антон, но это же убийство чистой воды, — Ольга вступила в разговор. — Мы же тебя обрекаем на смерть, оставляя здесь одного.
— Нет, забудь об этом. Смотри на этот факт под тем углом, что на самом деле, вы просто продолжаете путь. Надеюсь, что у этого пути есть финиш, и что до финиша дойдут все. А я, быть может, еще и оклемаюсь и догоню вас, — он усмехнулся, но усмешка вышла мрачной. — Все, на этом предлагаю закончить обсуждение. Только, Максим, я попрошу тебя задержаться ненадолго. А остальным я пожелаю доброго пути.
Он долго смотрел на удаляющиеся спины тех, с кем познакомился совсем недавно, и с кем снова расставался. Затем Антон перевел взгляд на Максима, присевшего рядом с ним на корточки. Они долго смотрели друг на друга, и каждый не решался начать разговор первым. Наконец, молчание было прервано.
— Макс, — кашель прервал слова врача, — мы познакомились не так давно, но мне было приятно с тобой пообщаться. Не вини себя в том, что произошло или еще произойдет. Но я тебя очень прошу, — вновь тяжелый надрывный кашель сотряс его, — береги своих спутников. Ты самый старший. Невооруженным глазом видно, что у тебя больше опыта, чем у них. Я вот Фила сберечь так и не смог. А теперь еще и сам, похоже, отправлюсь вслед за ним.
— Антон, я…
— Нет, дослушай. Ты слышишь мой кашель. Может быть, это воспаление легких, мне хотелось бы в это верить. Потому что, если это заболевание, которое убило почти весь мир, — он снова тяжко закашлялся, — значит, инфекция возвращается. А значит… В-общем ты знаешь, какие последствия могут быть…
— Знаю.
— Вот поэтому воспаление легких было бы для меня наилучшим исходом. В-общем, я желаю вам добраться до конечной цели, какой бы она ни была. А теперь иди. Иди же!
Максим отошел на несколько шагов, остановился и вернулся обратно. Он положил свой рюкзак рядом с деревом, у которого сидел врач и достал из-за пояса пистолет, протянув его Антону.
— Обойма полная. Больше патронов у меня нет, думал, может, повезет ими разжиться в следующем большом городе. Но ладно уж, оставлю оружие тебе. Себе подыщу еще что-нибудь.
— Ты думаешь, он может мне пригодиться? — Антон сомнительно осмотрел пистолет, заглянув даже в ствол, проверив предварительно, чтобы он оказался на предохранителе.
— Теоретически может. До встречи с тобой у нас тут была веселенькая ночка. Надеюсь, у тебя такой не случится. Но ты знаешь, что делать, в случае чего, — Макс выразительно посмотрел на собеседника, и тот без труда его понял.
— Конечно, — Антон снова мрачно усмехнулся. — Не сомневайся, я знаю, что мне делать.
— Тогда прощай. Хотя, если нам повезет сегодня до заката найти машину, я обещаю, что мы за тобой вернемся. Если понадобятся антибиотики, они в моем рюкзаке, который я оставил тебе.
— Хорошо. За мной возвращайтесь, только если найдете машину сегодня.
Он не стал добавлять, что, найди они машину позднее, могло бы быть уже поздно. Антон чувствовал, как его мозг буквально кипит от высокой температуры. Он поднес руку ко лбу и тут же отдернул ее, обжегшись. Махнув рукой Максу, который молча отвернулся и ушел, он сложил руки на груди и закрыл глаза, откинув голову назад. Ствол дерева был шероховатым, но это уже ничего не значило…
Максим догонял своих спутников, постоянно ожидая звука выстрела у себя за спиной, но так и не дождался. Ольга вопросительно посмотрела на него, когда он вышел на дорогу, где, за поворотом, остальные ожидали его. Покачав головой, Макс отвернулся, продолжая вслушиваться в тишину позади. Но оттуда не доносилось ни звука. Наконец, он оторвался от своих размышлений и оглядел спутников. Их снова было пятеро. Группа уменьшилась до прежнего числа, едва успев увеличиться.
— Ну что, идем дальше? — он сам пошел вперед, словно ведя всех остальных за собой.
Снова перед ними была дорога, а позади по-прежнему царила тишина, прерываемая лишь редким щебетанием прятавшихся среди ветвей птиц. Пролесок по обеим сторонам дороги сменился настоящим лесом, и Даша боязливо косилась то в одну, то в другую сторону, крепко вцепившись в руку Егора. Солнце пока еще не успело подняться достаточно высоко, и среди деревьев залегали оставшиеся с ночи причудливые, а иногда и пугающие тени. Путь на юг продолжался.
Максим шел впереди, периодически оглядываясь. Вплоть до самой линии горизонта небо было чистым, без единого облачка. Но искал он все-таки не облака, а сизые кисти дыма. Но, вероятно, на машине они довольно сильно обогнали лесной пожар, который, что еще более вероятно, решил немного задержаться в городе, где в его распоряжении оказалось столько всего. Дыма не было видно вдали, даже когда пролесок по обеим сторонам дороги закончился, и они оказались посреди бескрайней степи, которая просматривалась не меньше чем на десяток километров вперед. Лишь потом начинались сопки и возвышенности, частично закрывавшие обзор путникам.
В районе двух часов дня Макс, наконец, разрешил сделать привал. Ольга с Катей просто попадали в траву на обочине — так их утомила бесконечная ходьба по жесткому и сильно нагретому солнцем асфальту. Егор присел на корточки, сорвал травинку и сунул ее в зубы. Даша, пожалуй, самая неутомимая из всех, играла с Крисом. Щенок, в отличие от людей, тоже практически не ощущал усталости. Всю дорогу он весело трусил у ног хозяина, иногда вдруг срываясь с места и заливисто лая, вспугивая бабочек в придорожной траве. Довольный собой, он возвращался к хозяину, или двигался за кем-нибудь еще из людей. Теперь он весело носился, пытаясь ухватить играючи ребенка за ногу, и весело при этом лаял. Максим невесело подумал, что, если бы их кто-нибудь преследовал, они бы без труда определили их местоположение, поскольку собачий лай и визг девчонки могли поднять на уши всю округу. Однако окрестности оставались молчаливы и безжизненны.
— Может, перекусим? — Егор устало повернул голову и посмотрел на старшего товарища. — С утра ничего не ели. А уже, — он сверился с часами на левой руке, — два часа дня. Этак мы и до моря не дойдем — по дороге от голода помрем.
— Хорошо, — Макс, в свою очередь, глянул на часы и тяжело опустился в траву. — Еще минут десять передохнем и затем будем готовить обед.
— Отлично, — Егор заложил руки за голову и улегся на спину; травинка перекочевала из левого уголка губ в правый. — Такие длительные пешие прогулки кого угодно утомят.
— Впереди еще очень долгий путь.
— Нам обязательно надо найти машину. Быть может, аккумулятор у нее окажется разряженным, но, ручаюсь, я смогу ее оживить.
