Девушка от неожиданности застыла на месте.
— Я не сноб! Иначе не проработала бы три года общественным защитником! Да будет вам это известно!
— Держу пари, вы никогда не ели со своими клиентами за одним столом.
На этот раз Кэтлин знала, что ответить.
— Большинство моих клиентов составляли преступники. Общение с ними было для меня тяжелым бременем.
— Ладно, не переживайте так. Я ведь тоже повидал на своем веку немало нечестных юристов.
Этой темы она предпочла бы сейчас не касаться. Девушка опустила голову и занялась едой. Алекс. Милый, надежный, веселый Алекс, который ни за что бы не сознался, что подослал в Чайна-таун убийц.
— Это не ваша вина, — попытался утешить ее Эм Джи таким тоном, словно был убежден в обратном.
Кэтлин подняла глаза, вновь почувствовав себя не в своей тарелке.
— Нет, именно моя. Возможно, это было худшее решение за всю мою карьеру.
— Не-а. Самым худшим было откликнуться на просьбу Тома Брайана и взяться за мою защиту.
Тут ей захотелось сказать очень многое. Хотелось запротестовать, успокоить, поддержать его. Но она ограничилась тем, что спросила:
— Кого же я защищаю, Эм Джи?
Его руки застыли на коленях. Тарелка к этому времени почти опустела.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду то, что совершенно не знаю вас. Что вам нравится? Чего вы боитесь? К чему стремитесь? О чем мечтаете? Кого любите?
Казалось, он перестал дышать. Кэтлин собрала все свое мужество и в упор посмотрела в его изменчивые, словно ждущие чего-то глаза. Он ответил ей таким же прямым взглядом. И она снова почувствовала, что в глубине этих аквамариновых глаз притаилась боль и смертельная усталость.
— Рок-н-ролл, — наконец неожиданно мягко сказал он. — Хорошее виски, старые автомобили фирмы «Got» и игуану по кличке Сай.
На лице девушки отразилось неподдельное удивление. Эм Джи улыбнулся, как мальчишка.
— Ладно, так и быть. Я немного приврал насчет Сая. Игуана была моя.
— У вас есть игуана?
— И не простая, а боевая. Никто не может войти в дверь, если Сай поблизости.
— Но кто же присматривает за ней в ваше отсутствие?
— Бабушка Чанг… конечно, если она еще не бросила его в печку.
Кэтлин тряхнула головой. Она была смущена.
— Значит, люди действительно доверяют вам?
— Слепо.
— А стоит ли? — с вызовом спросила она. И Эм Джи понял, что Кэтлин не шутит.
Впрочем, как и он.
— Да.
Услышав его ответ, она почувствовала где-то глубоко в душе сладкую боль, вспыхивающую и гаснущую, как огонек свечи на ветру. Девушка упивалась удивительной теплотой и серьезностью, наполнявшей его глаза. В голосе Тобина слышалась нотка мольбы, и это заставило Кэтлин сойти с сооруженного много лет назад пьедестала, на котором она так долго пребывала в гордом одиночестве. Она чувствовала, что этот шаг ведет ее в пропасть. Но не могла, не хотела остановиться.
С ее губ рвался вопрос. Она готова была рискнуть всем и вызвать из подсознания воспоминания, которые наполняли кошмаром его сны. Сердце изнывало от желания сделать это. Кэтлин затаила дыхание.
Но ей не хватило смелости. Не хватило уверенности в себе. Она была слишком выбита из колеи, чтобы решиться на такое. Хотелось знать. Но задать вопрос было чересчур страшно.
Поэтому она предпочла вернуться к трапезе и в первый раз в жизни пожалела, что мало похожа на своего отца.
— «…В настоящее время поиски Тобина и его заложницы продолжаются. К этой работе подключилось ФБР, и захват террориста — вопрос ближайших часов».
Эм Джи попросил выключить звук и удовлетворенно кивнул.
— Они потеряли след.
Кэтлин подняла голову и недоуменно посмотрела на него.
— О чем вы говорите? Теперь они и ФБР привлекли…
— Это означает только одно: как и было задумано, они нашли машину. И сейчас ищут нас во всех аэропортах. Черт возьми, похоже, теперь каждая стюардесса будет носить в лифчике рацию.
Девушка взглянула на мрачное лицо диктора, а затем на Эм Джи.
— Возможно, вы правы.
Он изобразил самую бодрую из своих улыбок.
— Положитесь на меня. Услышанное заставило ее скорчить гримасу.
— О да. Все зашло слишком далеко…
Он должен был вести себя совершенно иначе. Но в эту минуту Эм Джи мог думать только об одном: как бы заставить ее распустить волосы. Он готов был поклясться, что с каждым мгновением пучок Кэтлин становился чуточку туже, словно она собиралась с силами, чтобы перейти в атаку.
Черт возьми, ему никак не удавалось выкинуть эту мысль из головы…
Неисправим. Вот что сказала бы об этом его мама. Честно говоря, она именно это и говорила. И не раз. Что ж, матушка Марджори Тобин, вы были правы.
— Чему вы улыбаетесь? — настороженно спросила Кэтлин.
— Вспоминаю бифштекс. Он буквально воскресил меня, — поспешил успокоить ее Эм Джи.
Однако это ее ничуть не смягчило.
— Ну на меня он так не подействовал. Я просто валюсь с ног.
— Вам ведь не удалось подремать днем. Не то что мне.
— В отличие от вас я не ранена. Может, стоит принять аспирин или еще что-нибудь?
— Да у меня ничего не болит.
— Черта с два не болит…
Эм Джи срочно стал придумывать, что бы такое сказать, лишь бы продолжить этот спор. Ее глаза сверкали, она очаровательно скрестила на груди руки, словно Тобин был несносным мальчишкой, а ей приходилось призывать на помощь все свое терпение, чтобы сладить с ним.
Эйфория выздоравливающего. Должно быть, все дело в этом. Обрадовался, что остался жив, что все части тела ему подчиняются. В противном случае легкомысленные мечтания привели бы его к полному изнеможению.
Он продолжал блаженно улыбаться.
А она все больше хмурилась.
— Это что, ваша обычная реакция на огнестрельные раны?
— Вовсе нет.
Ведь никогда прежде рядом с ним не было Кэтлин. Не звучал прелестный голос, полный бурных эмоций. И никогда им так не командовали.
Эйфория внезапно исчезла, уступив место чувству, которого — Эм Джи был в этом уверен — Кэтлин Эрроу не испытывала ни разу за всю свою короткую жизнь. Сильное, властное желание горячей волной разлилось по его телу, отозвавшись внутри такой болью, по сравнению с которой боль от раны на голове была сущим пустяком. И в боку тоже. Гораздо сильнее.
Он впервые почувствовал эту боль еще тогда, когда девушка наклонилась, чтобы поправить ему волосы. Уловил смятение в ее глазах. Услышал сострадание в голосе, проклинавшем то мгновение, когда их судьбы переплелись. Тобин знал, что она чувствовала. Если он не выберется отсюда в самое ближайшее время, это плохо кончится. Такого с ним не случалось уже лет десять. Того и гляди увлечешься и
